Анаис Нин (фр. Anaïs Nin, полное имя Анхела Анаис Хуана Антолина Роса Эдельмира Нин-и-Кульмель, исп. Angela Anais Juana Antolina Rosa Edelmira Nin y Culmell; 21 февраля 1903, Нёйи-сюр-Сен - 14 января 1977, Лос-Анджелес) - американская и французская писательница, известная своими эротическими романами и дневником, который она вела более 60 лет.
Родилась в Нёйи-сюр-Сен близ Парижа. Дочь кубинского пианиста Хоакина Нина, обосновавшегося во Франции (откуда во время Французской революции уехал на Гаити, а потом в США его дед), и кубинской певицы Росы Кульмель, среди предков которой были датчане и французы; выдающимся пианистом стал один из братьев Анаис, Хоакин Нин-Кульмель. После развода родителей (1916) переехала с матерью и братьями в Нью-Йорк, где по достижении 16 лет начала работать как модель. В 1923 вышла за артиста Яна Хьюго (собственно Хью Паркер Гилер). Молодожёны обосновались в Париже, где муж увлекся банковской деятельностью, а Анаис углубилась в писательство, опубликовала книгу о Д. Г. Лоуренсе, занималась психотерапией, училась у Отто Ранка. В 1931-1934 активно общалась с Генри Миллером, дружила с Лоренсом Дарреллом, посещала Арто. В 1939 супруги вернулись в Нью-Йорк, где благодаря влиянию мужа Анаис снялась в нескольких фильмах, в частности в ленте Кеннета Энгера Inauguration of the Pleasure Dome в роли Астарты, а также в фильме Майи Дерен Ритуал в преображенном времени. В 1955 заключила второй брак с литературным агентом Рупертом Полом.
американская и французская писательница, известная своими эротическими романами и дневником, который она вела более 60 лет.
Родилась в Нёйи-сюр-Сен близ Парижа. Дочь кубинского пианиста Хоакина Нина, обосновавшегося во Франции (откуда во время Французской революции уехал на Гаити, а потом в США его дед), и кубинской певицы Росы Кульмель, среди предков которой были датчане и французы; выдающимся пианистом стал один из братьев Анаис, Хоакин Нин-Кульмель. После развода родителей (1916) переехала с матерью и братьями в Нью-Йорк, где по достижении 16 лет начала работать как модель. В 1923 вышла за артиста Яна Хьюго (собственно Хью Паркер Гилер). Молодожёны обосновались в Париже, где
муж увлекся банковской деятельностью, а Анаис углубилась в писательство, опубликовала книгу о Д. Г. Лоуренсе, занималась психотерапией, училась у Отто Ранка. В 1931-1934 активно общалась с Генри Миллером, дружила с Лоренсом Дарреллом, посещала Арто. В 1939 супруги вернулись в Нью-Йорк, где благодаря влиянию мужа Анаис снялась в нескольких фильмах, в частности в ленте Кеннета Энгера Inauguration of the Pleasure Dome в роли Астарты, а также в фильме Майи Дерен Ритуал в преображенном времени. В 1955 заключила второй брак с литературным агентом Рупертом Полом
В 30-е годы она покорила Париж, стала идолом молодежи 60-х и сумела шокировать привыкшую уже, кажется, ко всему публику 80-х, так и оставшись при этом одной из самых загадочных женщин XX века.
Роль женщин в интеллектуальной моде ничуть не меньше, чем в моде haute couture. И хотя имена хозяек светских салонов XVIII и XIX веков не столь на слуху, как имена их великих современников, без этих женщин не было бы ни Просвещения, ни Классицизма, ни Романтизма. XX столетие тоже имеет своих героинь, столь же чарующих и талантливых, как и их предшественницы, и, так же, как они, оставивших больший след в сердцах, нежели на бумаге. Иногда – художницы, иногда – писательницы, но прежде всего – женщины, они сменили салоны и гостиные прошлых веков на модные кафе и студии художников, где творили свою моду, которую вслед за их возлюбленными подхватывал весь мир.
Текст: Сергей Кузнецов.
Ни одна из этих женщин двадцатого столетия не вызывает у своих поклонников и противников столь страстных чувств, как Анаис Нин – и страстность эта не утихла даже спустя много лет после ее смерти. Ей удалось прожить свою жизнь так, что фразы, обычно звучащие дешевыми клише, буквально описывают то, что случилось с ней. И больше всего это относится к самой затертой, но в данном случае самой точной фразе – «она сделала роман из своей жизни».
Жизнь эта началась в 1903 году в Париже. В жилах Анаис смешалась кубинская, французская, датская и испанская кровь. Она мечтала быть писательницей: в семь, играя, подписывалась «Анаис Нин, член Французской Академии». Академиком ей стать не удалось, а вот знаменитой писательницей – вполне. Не последнюю роль здесь сыграло событие, определившее, впрочем, и многое другое в ее жизни: когда девочке было одиннадцать, ее отец, пианист и композитор Хоакин Нин, ушел из семьи. Мать, певица Роза Калмелл, вместе с дочерью и двумя сыновьями уезжает в Нью-Йорк. Сначала маленькая Анаис пишет письма своему обожаемому отцу, а потом начинает дневник, который будет вести до конца своих дней и который спустя полвека прославит ее.
А пока никто не читает записей маленькой девочки, кроме, может быть, ее близких, которые называют Анаис «зябликом». Только брат Хоакин уже тогда рассмотрел в ней недюжинную силу воли и целеустремленность, за что и прозвал ее «стальной колибри». Спустя много лет Хоакин Нин-Калмелл добавит: «Стальная колибри, созданная для славы».
Несколько лет Анаис старалась быть образцовой женой – дневник этого периода так и называется «Дневник супруги». Гюилер неплохо зарабатывал, и это позволяло ей сидеть дома. Однако супружеская жизнь не удовлетворяет ее: все чаще и чаще перед ней возникает проблема выбора – оставаться женой, честной и чистой, или все-таки стать писательницей. Долгое время Нин удавалось избежать рокового выбора, а пока она пишет эссе о Лоуренсе, десяток рассказов и поэму в прозе.
Постепенно Париж подчиняет Анаис своему очарованию, она становится своей в кругах местной богемы и вскоре знакомится с Генри Миллером. Сорокалетний лысеющий Генри еще не был тогда автором «Тропика Рака», но эта встреча многое изменила в судьбе Нин. «Рядом с ним жизнь опьяняет, - запишет она в дневнике, - он такой же, как и я».
Нин обладала даром точно «попадать» в самые модные темы: ее работа о Лоуренсе оказалось книгой о развитии чувственности, а «Дом инцеста» - поэмой о безднах подзоснания. Психоанализ в тридцатые годы завоевал мир, и Анаис не прошла мимо пугающих и завораживающих концепций доктора Фрейда.
Ее первым аналитиком стал Рене Алленди, позже пополнивший список верных друзей. Именно он познакомил Нин с Антоненом Арто, создателем «театра жестокости», актером, режиссером, писателем. Устраивая это знакомство, Алленди надеялся, что оно поможет Арто избавиться от пристрастия к наркотикам. Но сделать это не удалось никому: положение Арто осложнилось душевной болезнью, и в 1938 году он был помещен в психиатрическую лечебницу. Однако его сила и страстность, умение претворить страдание в искусство оказали большое влияние на Анаис. В дневнике она вспоминает, как однажды Арто представлял в Сорбонне свое знаменитое эссе «Театр и чума»: рассказ завершился неожиданным представлением – с исказившимся лицом Арто упал на пол, мускулы его напряглись, глаза закатились, в горле клокотало, в исступлении он демонстрировал собственную агонию. Публика начала смеяться и свистеть. Хлопая дверью, зрители покидали зал, в котором остались только доктор Алленди, Нин и еще несколько друзей.
Символ межвоенного Парижа, Анаис Нин стала одновременно и «старшей сестрой, и матерью» молодого поколения американок. Она смело ввязывалась в обсуждение самых животрепещущих и радикальных проблем: феминизм, секс, насилие, наркотики… Не зря же Джим Моррисон использовал заглавие ее романа для своей песни «Шпион в доме любви» - A Spy in the House of Love.
Она не скрывала, что принимала ЛСД, чтобы проверить, насколько мир, который она описывала в своих книгах, похож на мир, открывающийся в галлюцинозе. «И я убедилась: они – одно!» - сообщала она своим читателям. Впрочем, Нин никогда не превращала «кислоту» в средство спасти мир, и когда кто-то сказал, что понял ее дневники только после приема кислоты, саркастически спросила: «Что же мне теперь, продавать «дозу» в нагрузку к каждому экземпляру?»
И вдруг в 1986 году вышел том, озаглавленный «Генри и Джун. Из нерезаного дневника Анаис Нин». Словно двадцать лет назад, читатель – но уже на новом витке – возвращается в Париж начала тридцатых, чтобы узнать всю правду о том, что происходило там с Нин, ее мужем, ее психиатром, ее любовником Генри и его женой Джун. Нельзя сказать, чтобы читатель и раньше не догадывался, что молодая и чувственная Анаис вряд ли ограничивалась одними интеллектуальными беседами, но откровенность ее рассказа о собственной сексуальной жизни и разнообразие этой жизни производили сильное впечатление. Оказалось, что многофигурность «Дельты Венеры» во многом была срисована Нин с собственной биографии. Но к середине восьмидесятых сексуальная революция шагнула гораздо дальше, чем можно было ожидать в Париже тридцатых. Тем не менее «Генри и Джун» еще раз привлекли внимание к Нин, а вышедший вскоре на экраны фильм Фила Кауфмана рассказал эту историю даже тем, кто вовсе не читает книг. Анаис сыграла Мария де Медейрос (подруга героя Брюса Уиллиса в «Криминальном чтиве»), а Джун Миллер – Ума Турман.
А тут еще подоспевшая как нельзя кстати публикация нескольких биографий Нин оправдала худшие подозрения: Анаис, может быть, и не была великой писательницей, но вот уж великой обманщицей она была точно. При этом в роли доверчивых «жертв» выступали не только читатели, но и люди, хорошо ее знавшие. Выяснилось, что, выйдя в 1955 году замуж за Поула, Нин и не подумала разводиться со своим первым мужем – Хью Гюилером. Так она и жила двадцать лет на два побережья: на Восточном – Хью, на Западном – Руперт. Все эти годы ей удавалось хранить тайну – даже Генри Миллер не знал об этом. Дело дошло до того, что в разных некрологах она была указана женой двух разных мужчин. Гюилер, который всегда говорил, что знает обо всех ее изменах, на этот раз был потрясен.
Скандал, настигший Анаис через двадцать лет после смерти, послужил достойным продолжением ее фантастической жизни. Я думаю, ей бы понравился такой поворот – не зря она была дружна с самыми великими эстетическими провокаторами XX века. Анаис Нин еще раз доказала: чтобы стать символом эпохи, надо превратить в произведение искусства собственную жизнь.
