Жозе Мария де Эредия. Избранное

ЭРЕДИА, Жозе Мария де (Heredia, Jose Maria de - 22.11.1842, поместье Ла-Фортуна, в. Куба - 03.10.1905, замок Бурдонне, деп. Сена и Уаза) - французский поэт.

По отцовской линии он принадлежал к старинному аристократическому роду, что брал начало от конкистадора Педро де Эредиа, который стал губернатором провинции Новая Андалусия в Колумбии и основал в 1532 году город Новая Картахена, одно из крупнейших в этой стране. Его сын, Миттель де Эредиа, перебрался на Гаити, где род оставался до французской революции конца XVIII в., когда ему пришлось перебраться на Кубу. В целом этот род достаточно глубоко вписался в историю Латинской Америки и ее культуру. Он был одним из древнейших и богатейших родов этого континента, состояние которого, правда, значительно уменьшились после упомянутой революции. Старший кузен автора «Трофеев», тоже Хосе Мария Эредиа (1803-1839), является выдающимся кубинским поэтом-романтиком и одним из зачинателей национально-освободительного движения на острове.

Иметь Эред происходила из французской дворянской семьи, которая в XVIII в. переселилась на Гаити. Школьное образование будущий поэт получил во Франции, после чего в 1858 году вернулся на Кубу и слушал лекции в Гаванском университете. В это время у него пробудился интерес к поэзии, и он начал писать стихи на испанском и французском языках, колеблясь в выборе. Выбор был сделан в пользу французского языка (отказ от испанской некоторые биографы объясняют тем, что в испаноязычной поэзии уже был поэт Хосе Мария Эредиа, а выступать под псевдонимом представителю такого известного рода не хотелось). В 1861 г. он вместе с матерью переехал в Париж и остался там навсегда. В 1866 г. окончил юридический факультет Парижского университета и одновременно Эколь де Шарт, архивно-исторический учебное заведение. Для создателя «Трофеев» это второе образование имела гораздо больше и непосредственное значение.

Еще ранее поставив себе целью посвятить свою жизнь поэзии, Эредиа в Париже реализовал это решение - как французский поэт Жозе Мария де Е. Он сблизился с поэтами-парнасцями и вошел в их группу, его сонеты появляются в «Современном Парнасе» и других их сборниках. Программу парнасизму он вполне разделял, видя в нем последнее и самое совершенное слово поэзии. Несмотря на большую разницу в возрасте, он завязал дружеские отношения с Л. де Ли-лем. Ему Е. и посвятил свои «Трофеи», назвав себя в посвящении его верным учеником и последователем, что, надо сказать, не совсем соответствует действительности: в общих параметрах парнасизму они шли довольно разными путями, Эредиа не повторял Леконта, поэтому, собственно, и нравилось.

Жизнь Эред не богат на события, кажется, лишено оно и внутреннего драматизма. Он удачно женился и имел трех дочерей-красавиц, которые вышли замуж за писателей и сами не были чужими литературе. Его жизнь была наполнена прежде всего поэтическим творчеством, к которой он относился с необыкновенной требовательностью. А ее следствием была его единственная поэтический сборник «Трофеи»(«Les Trophees»), которую он писал на протяжении тридцати лет и завершил 1893 года. В 60-х pp. Эред совершил две длительные поездки в Италию, что было связано с его поэтическим творчеством, изучением памятников античности и искусства Ренессанса, а в середине 80-х - в Испанию.

Поэтический сборник Эред - это действительно трофеи истории и культуры, здобувані в постоянном поединке с невмолимим время, поэтические реставрации жизни разных эпох, занятий и ремесел людей, пейзажей разных стран и краев, памятных исторических событий, архитектурных памятников и произведений искусства. Характерной интенцией, что проходит через весь сборник, является соотнесенность природного и человеческого как вечного, повторяющегося и преходящего, неповторимого, что порождает в этой «объективной поэзии» неожиданные лирические обертоны, ностальгический грусть за тем, что уходит без возврата. Неслучайно сборник начинается сонетом «Забвение», где появляется древний храм в развалинах, «мраморные Девы» и «бронзовые герои», «что слава их громкая развеялась, как дым», и вечная природа, которая каждую весну впитывает эту развалюху в пышную цвіть:

Человеческого же рода Сын, забыв мечты отчие.

Безразлично наслуха, как Океан каждую ночь

Отчаянно Сирен оплакивает во сне.

А завершается сборник сонетом «Над разбитым мрамором», где еще раз появляется этот обрамлюючий мотив, и природа, играючи, будто оживляет на мгновение обломки мрамора:

Природы чарами взялась тень жива, И листья ворушке, звезды и вечерние тени Жизнь вдохнули здесь в обломки Божества.

«Трофеи» имеют продуманную и четкую архитектонику, в основу которой заложены культурно-исторический концепт. Сборник состоит из пяти разделов, отведенных различным культурно-историческим мирам и эпохам: первый - «Греция и Сицилия» - классической античности; второй - «Рим и варвары» - поздней античности и варварскому миру; третий - «Средневековье и Возрождение», имеет отдельный подраздел - «Конкистадоры»; четвертый - «Восток и тропики»; пятый - «Природа и мечта», отходит от названного общего концепта сборки, здесь возникает патриархальный мир бретонских крестьян и рыбаков, органично соединенный с суровой первозданной природой этого края на крайнем западе Франции. Не трудно заметить, что сборка Эред по своему строению и парадигматикою соотнесена с поэзией Л. де Лиля как совокупности, а ее разделы на концептуальном уровне являются свободными параллелями к сборников лидера парнаської школы, к его «Античных стихов», «Варварских стихотворений» и «Трагических стихов» с их основными культурно-историческими «гнездами», которыми являются античность, средневековье и тропики и другие экзотические края.

Разделы сборника неодинаковые по размеру, четвертый состоит лишь из девяти сонетов, а наибольшим является первый, в котором предметом «поэтической реставрации» выступает античность классической поры. В ее осмыслении и перечуванні Эред выходит из давней гуманистической традиции, которая активизировалась во Франции во 2-й пол. XIX в. под влиянием неокласицистичних веяний. Древняя Эллада понималась им как высший и неповторимый взлет духовной культуры, что создало совершенные формы искусства, в которых гармонично сочетаются реально-предметное и идеальное, чувственное и духовное. Эта культура, это искусство были особенно близки и созвучны автору «Трофеев».

В то же время его «Трофеи» можно назвать самым совершенным поэтическим воплощением художественного идеала парнасизму: это «объективная поэзия», в которой поэтическая живописно-пластическая форма доведена до высочайшего совершенства и изящества. Стихи писаны не только на классические мотивы, но, в отличие от Л. де Лиля, он во всех разделах и циклах своей сборки, то «Средневековье и Возрождение», «Восток и тропики», неизменно сохраняет классическое чувство формы и придерживается его. Кроме пластичности и четкого контура образов, его сонеты отличаются классическим чувством меры во всех компонентах, которое является основополагающим принципом античного искусства. В то же время каждый его сонет - это концентрированная и внутренне завершенная форма, как бы останавливает струмуючий поток жизни, течения истории и дает их миттєвостям опредмечено-чувственное воплощение.

Большинство сонетов первого раздела написано на сюжетные мотивы греческой мифологии, но уже «обработаны» в античной поэзии, драматургии, искусстве. Непосредственно к мифам Эредиа, как правило, обращается и не углубляется в міфомислення и міфопоетику, которые остаются ему чуждыми. Он идет не от первоначальной мифологии, а от античных (а также более поздних, ренессансных и классицистических) ее обработок и интерпретаций, то есть остается в сфере классической культурной традиции. Мифологические, а так же и легендарные, исторические и другие мотивы, он обычно переводит в пространственно-живописный план, а медитации и перечування поэта находят выражение в пластических образах и мизансценах. В основном они статичны, что в целом свойственно классическому стилю, но некоторые сонеты взрываются бурной динамикой (как, например, «Бегство кентавров»). И что интересно: и придя в движение, образы и картины в этих сонетах не теряют пластической выразительности.

В других разделах сборника меняются, с переходом в другие культурно-исторические миры, сюжетно-тематические мотивы сонетов, но поэтика и стиль сборки не претерпевают существенных изменений. Избрав сложную и требовательную форму сонета, автор «Трофеев « стремился достичь в ней высокого совершенства. «Сама форма сонетов,- писал он, - требует сдержанности и завершенность формы: сонет не имеет права быть только хорошим, он должен быть прекрасным». При этом Эред отказался от тех «вольностей» в форме сонета, которые допускали Ш. Бодлер, П. Верлен и др. современные поэты, и вернулся к его строгой классической формы, принципы которой сформулировал ранний французский класицист Ф. Малерб в первой трети XVII в.

Следует здесь заметить, что существует определенное несоответствие между генеральным «культурологическим» замыслом сборника Эредиа, что требует скорее нарративно-медитационных поэтических форм вроде тех, из которых состоят концептуально близкие «Трофеям» сборки Л. де Лиля или трехтомная «Легенда веков» В. Гюго, и лаконичной, «ювелирной» формой сонета. И следует признать, что Эредиа, наконец, преодолел и это несоответствие, достигнув в своих сонетах необычной даже для этой формы концентрированности художественного содержания и его внутреннего пространства. Как писал известный датский историк литературы Г. Брандес, «то, на что Гюго тратил целый печатный лист, Леконт де Лиль подавал на нескольких страницах. Но то, на что Леконту де Лилю нужны были страницы, Эредиа передавал в нескольких строках». Это давалось ему ценой огромных творческих усилий, поистине ювелирной работой над каждой строчкой и образом. Известно, что над некоторыми своими «трофеями» он работал месяцами и, устраивая «проверяющие» чтение для друзей-литераторов, читал им отдельные строфы или строки.

Не следует забывать также, что он был поэтом эпохи, которая очень уважала «положительное знание», науку, и ставил перед собой и «научные задачи». Написанию стихов у него предшествовало серьеВНОе изучение материала, с которого они должны были выстроиться, исторические, этнографические, искусствоведческие и другие студии. Материалом ему служили также впечатления от архитектурных памятников и произведений изобразительного искусства, которые он записывал, наброски ландшафтов, которые он заготовлял. Впоследствии, уже в творческом процессе, из раВНОобраВНОго материала проводился отбор характерных и колоритных фактов, реалий, деталей, с помощью которых осуществлялась очередная «поэтическая реставрация». Однако это вовсе не означает, что поэтическое творчество Эред восходит к студий и отбора и напоминает напівмеханічний акт, лишенный вдохновения. На самом деле оно живет в его сонетах, только проявляется по-другому, чем в Богом вдохновленных певцов: в точном ощущении слова, его изобразительных возможностей и оттенков, в пластической силе образов и картин предметно-чувственного мира, в умении вдохнуть в них жизнь и одухотворенность.

Поэтому не удивительно, что своими современниками он был признан непревзойденным мастером сонета. П. Верлен, который начинал среди парнасцам, но дальше пошел другим путем, его небезосновательно назвал «королем сонетов». «Все поэты эпохи Возрождения, - писал он, - до самых отдаленных, обращались к сонета, который в нас воскрес после 1830 года и нашел в лице Жозе Мариа де Эредиа, - этого испанца, который так изумительно усвоил язык и мироощущение француза, - своего специфического великого поэта... Он неоспоримо занял место короля сонетов, причем произошло это само собой, как само собой пришла к нему почет, вполне им заслужена». Высочайшим почетом стало избрание Эред членом Академии в 1894 году, после смерти Л. де Лиля и на его место. Поэзия Эред нашла признание у современников и была устойчиво популярной на родине, по крайней мере до Первой мировой войны. Широко известный он был и за пределами Франции, при всех трудностях воспроизведения его сонетов другими языками «Трофеи» много переводили в разных странах Европы.

Собственно, в историю литературы Эред вошел как автор одной поэтической книжки. Завершив «Трофеи», он больше к поэзии не обращался. Выступал он, но без особого успеха, и в эпической поэзии, создал триптих «Romancero» на мотивы испанского героического эпоса о Сида Компреадора и поэму «Завоеватели золота» на тему завоевания государства инков отрядом Писарро, то есть на тему конкистадоров, которая его активно и в какой-то мере личностно интересовала. Прибегал он и к прозе, но здесь выступал главным образом переводчиком с испанского литературы, в частности, прекрасно перевел на французском языке знаменитую «Правдивую историю завоевания Новой Испании» конкистадора Бы. Д. де Кастильи, а также апокрифическую биографию монахини К. де Ераусо из тех же конкістадорських времен.

Итак, слава Эредиа, «короля сонетов», основывается на его «Трофеях», и поэт до последних дней жизни был уверен, что она не пошатнется. Однако уже в последние десятилетия XIX в. начинает проявляться, что вектор движения французской и европейской поэзии имеет другую направленность, репрезентовану такими течениями, как символизм и импрессионизм, и такими поэтами, как Ш. Бодлер и С. Малларме, А. Рембо и П. Верлен. В XX в. становилось все более очевидным, что тот тип поэзии, который блестяще представлял Эредиа, расходится с доминирующими интенциями мироощущения и эстетики новой культурно-исторической эпохи. Поэзия імперсональна и «научная», основанная на эрудиции и виграненні образов, начинала восприниматься как нечто «музейная», слишком созерцательная и самозаспокоєна. Одно слово, произошел существенный перелом в посмертном литературной жизни поэта. Достоинства произведений Е., их высокая поэтическая культура и изящное художественное мастерство не подвергаются сомнению, но ее интерпретации смещаются в историко-литературную плоскость, в спокойную гавань, где находятся канонизированы «классики».

На украинском языке сонеты Эредиа переводили П. Грабовский (сонет «Вечным снегом покрытые горы...», В. Щурат, Елена Пчилка, Ю. Липа, М. Зеров, М. Рыльский, М. Терещенко, Д. Пав-личко, И. Гнатюк, Е. Кононенко, М. Стриха, М. Литвинец, И. Качуровский, М. Москаленко. Впервые в полном объеме «Трофеи» Э. вышли в свет в 2001 г. в переводе Д. Паламарчука, сопровождаемые обстоятельным предисловием Л. Череватенко.

(18421122 ) , поместье Ла-Фортуна близ Сантьяго-де-Куба - 3 октября , замок Бурдонне близ Удана , Иль-де-Франс) - французский поэт кубинского происхождения.

Биография

Сын крупного землевладельца Доминго Эредиа и француженки Луизы Жирар, двоюродный брат и полный тёзка поэта-романтика и общественного деятеля Хосе Мариа де Эредиа. В возрасте девяти лет уехал учиться во Францию, где познакомился с творчеством Леконт де Лиля , оказавшим на него огромное влияние. В 1859 году Эредиа вернулся на Кубу, начал писать стихи (на французском языке) пытался изучать правоведение в Гаване, но из-за возникших сложностей (колониальные власти не признавали французские документы об образовании) вынужден был снова отправиться во Францию через два года, вместе с матерью. В 1862-65 учился в «Национальной Школе хартий» (одном из крупнейших центров правоведения во Франции), одновременно занимаясь литературным творчеством: познакомившись с Леконт де Лилем и Сюлли-Прюдомом , Эредиа в 1866 году принял участие в сборнике «Современный Парнас», где печатались поэты «парнасской школы» . Он также публиковал свои стихотворения в популярных журналах и газетах Revue des Deux Mondes , Le Temps и Le Journal des Débats , перевёл «Подлинную историю завоевания Новой Испании» Берналя Диаса (3 тома, 1877-78).

Подлинный успех пришёл к Эредиа после выхода сборника из 118 сонетов под названием «Трофеи» (Les Trophées , ), посвящённого Леконт де Лилю и создававшегося в течение 30 лет. Стихотворения в книге организованы по тематическому принципу («Греция и Сицилия», «Рим и варвары», «Средние века и Возрождение») и посвящены главным образом описанию предметов или пейзажей, передающему колорит страны и эпохи. «Трофеи» поразили современников совершенством формы, красочностью описаний и изяществом языка. В том же году Эредиа получил французское гражданство, на следующий год был избран во Французскую академию . В 1896 году написал стихотворение «Приветствие императору» (Salut à l’Empereur ), посвящённое визиту Николая II во Францию; оно читалось во время церемонии закладки первого камня в основание моста Александра III в присутствии царя и его супруги . В 1902 году вместе с Сюлли-Прюдомом и Леоном Дьерксом основал Общество французских поэтов , действующее до сих пор.

Напишите отзыв о статье "Эредиа, Жозе Мария де"

Литература

Поступальский И. С. Жозе-Мариа де Эредиа - поэт знаменитый и неведомый. О жизни Эредиа// Жозе-Мариа де Эредиа. Трофеи. - М.,1973. - С.191-248.

Отрывок, характеризующий Эредиа, Жозе Мария де

– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег"а, – говорил Денисов, – что я г"азог"ву сообщения Наполеона.

Жозе Мария де Эредиа «Купающиеся нимфы» ---------------------- В долине, укрытой от северной вьюги, Где лавр наклонился над влагой ключа, На ветке качается нимфа, плеща Студеной водой в шаловливом испуге. На зов ее роем сбежались подруги И в волну прыгнули, резвясь и крича; Всплывает в струях то округлость плеча, То локон, то стан белоснежный, упругий. И льется их смех по дубраве волной. Два глаза сверкнули вдруг в чаще лесной: Сатир!.. Его хохот спугнул их, и быстро Исчезли все нимфы. На водах Каистра Так стаю лебедок приводит в испуг, Когда вещий ворон закаркает вдруг. ___________ Брейгель Ян Старший (Бархатный). Купающиеся нимфы

Нимфы (греч. νύμφαι, «невесты», лат. nymphae) - в древнегреческой мифологии олицетворение, в виде девушек, живых стихийных сил, подмечавшихся в журчанье ручья, в росте деревьев, в дикой прелести гор и лесов. Порождены Геей. /Гея - это богиня земли / Они жили в рощах, у источников, в тенистых горных ущельях - на лоне природы. Подобно сатирам, нимфы - духи земной поверхности, проявления природных сил, действующих помимо человека в уединении гротов, долин, лесов, вдали от культурных центров /разумные создания однако// Согласно верованиям древних, каждая гора, долина, равнина, озеро, река, роща и море имели свое собственное божество, получившее эту область в управление от всесильных богов Олимпа. Наяды, прекрасные водные нимфы, которые жили в источниках и считались местными покровительницами поэзии и музыки. Ореады, или горные нимфы, бродили по склонам и долинам и показывали усталым путникам дорогу в горах. Что касается напей, то они предпочитали жить в долинах, которые, благодаря их заботе, были покрыты густой растительностью и славились обильными плодами. Им помогали дриады, нимфы растительного мира. Деревья, росшие в лесах и вдоль дорог, находились под защитой особых божеств, которых называли гамадриады. Они жили, как считали древние, в каждом дереве и умирали вместе с ним. Морскими нимфами были океаниды и нереиды. Они составляли свиту Нептуна. Я дочь небес, создание света. Я ночью путь твой освящу.. . А ты иди навстречу лету, Я там давно тебя ищу.. . Мой запах - аромат фиалок, Мои следы - роса на листьях, Я там, где в чаще темной, Родник течет кристально чистый.. . Я из него живую воду пью К прохладе прикасаясь пересохшими губами, Я звездам по ночам пою, А ветер моими играет волосами.. . Но сердце мое не находит покоя, И оно не найдет его долгие веки. Я сгораю изнутри, и воспламеняюсь снова - Ведь нимфа не может любить человека... (c) Нимфы обычно считались дочерьми Зевса, спутницами Артемиды или Диониса. Нимфы, обладательницы древней мудрости, тайн жизни и смерти, врачевательницы и пророчицы, от браков с богами рождали героев и прорицателей, например Axилла, Эака, Тиресия. Красавицы, которые обычно обитали вдали от Олимпа, по велению Зевса призывались в чертоги отца богов и людей. Они занимаются пряжей, тканьем, поют песни, пляшут на лугах под скрипку Пана (Пан (греч. Πάν) - древнегреческий бог, культ которого имеет аркадийское происхождение. Пан был богом-покровителем стад. Пан считался также богом зарождающегося света, при восходе солнца.) /мужик/.

Охотятся с Артемидой (Артемида (Артемис) (др.-греч. Ἄρτεμις, микен. a-ti-mi-te) - в греческой мифологии девственная, всегда юная богиня охоты, богиня плодородия, богиня женского целомудрия, покровительница всего живого на Земле, дающая счастье в браке и помощь при родах. /реальная Женщина/

Диана Охотница. Джованни Бокаччо /хотя по рисунку, честно говоря, она не очень/ , участвуют в шумных оргиях Диониса (Дио́нис (др.-греч. Διόνυσος, Διώνυσος, микен. di-wo-nu-so-jo), Вакх (др.-греч. Βάκχος) - в древнегреческой мифологии младший из олимпийцев, бог виноделия, производительных сил природы, вдохновения и религиозного экстаза.) /блаженный чувак/

Караваджо. Вакх /по рисунку видааать / ведут постоянную борьбу с надоедливыми сатирами. /кто кому надоедает - эт ещё вопрос/

Адольф Бугеро. Нимфы и сатир. /хотяя... /

Якопо Амигони. «Сатир и спящая нимфа» Иногда они приходят в общение с людьми, заботятся об их участи, отдаются героям и прекрасным юношам (Калипсо и Одиссей, Амарилла и Дафнис, Посейдон и Амфитрита.) /хе хе/. Часто они наводят на человека безумие, бешенство, осылают пророческий дар и исступленное вдохновение; к таким вдохновительницам-нимфам относятся, например, музы (Музы (греч. Μοῦσα - мыслящие) - в древнегреческой мифологии дочери бога Зевса и титаниды Мнемосины, живущие на Парнасе богини - покровительницы наук, поэзии и искусств. О музах подробненько, кто есть кто, можете почитать тут: ДЕВЯТЬ МУЗ - Нимфы гор назывались ореадами, нимфы лесов и деревьев - дриадами и гамадриадами, нимфы источников - наядами, нимфы моря - нереидами. Нимфам посвящались гроты и пещеры, иногда строились святилища, особенно в богатых растительностью и орошенных местностях, позднее и в городах. В жертву нимфам приносили коз, телят, молоко, масло, вино. /странные люди, неужели нимфы хищники?../ Как олицетворения прелести природы, они изображались в искусстве красивыми молодыми девушками с чудными волосами, с убором из венков и цветов, иногда в позе танцующих, с обнаженными ногами и руками, с распущенными волосами. /видели вообще обнажённых знаетели/. Изваяния наяд нередко имели своим атрибутом раковину, которую они держали у лона, или сосуд; ореады представлялись сидящими в задумчивости на высокой скале.

"The dancers Nymphs - Танцующие нимфы" Теофиль Готье. Нереиды перевод Ю.Петрова Есть у меня рисунок броский, Причудливый для глаз моих, Как подпись - Теофиль Княтовский, - С трудом ложащаяся в стих. На нитях пены, белых, длинных, Вплетенных в синий плащ волны, Три нимфы, три цветка глубинных, В букете соединены. Их в танце носит зыбь морская, Кружа на завитках своих, Как лилии, тела лаская, Взнося и опуская их. Необычайные уборы Из трав и раковин горят - Дары ларцов, подарки Флоры Сопряжены в кудрях наяд. Дарят глубины жемчуг феям, Опустошив свои сады, И вместе с жемчугами к шеям Прильнули капельки воды. Под золотом волос зеленым Они омыты синевой, Их так легко вздымать Тритонам, Подняв до бедер над водой; А ниже, в голубом блистанье, Чешуйчатый дрожит изгиб - Тела кончаются хвостами У полуженщин-полурыб. Кто ж возмутится плавниками, Крестцом, покрытым чешуей, Увидев грудь, как гладкий камень, Целованный морской струей?.. Но жизни и легенд сплетенье Внезапно поражает взор: Корабль невиданный - в смятенье Ввергающий согласный хор. Трехцветных флагов резки взмахи, И хлещут лопасти волну, И черен дым трубы - и в страхе Уходят нимфы в глубину. Когда-то их семья морская Не пряталась от парусов, Дельфины, крупами сверкая, Неслись на Ариона зов. Но пароход, как бьющий властно Венеру сумрачный Вулкан, Не пощадил бы нимф прекрасных - Их отхлестал бы по щекам. Прощайте, нынешние мифы! Корабль прошел, и вдалеке, Там, где бесследно скрылись нимфы, Дельфин как бы парит в прыжке...

Поместье Ла-Фортуна близ Сантьяго-де-Куба - 3 октября , замок Бурдоннэ близ Удана, Иль-де-Франс) - французский поэт кубинского происхождения.

Биография

Литература

Поступальский И. С. Жозе-Мариа де Эредиа - поэт знаменитый и неведомый. О жизни Эредиа// Жозе-Мариа де Эредиа. Трофеи. - М.,1973. - С.191-248.
Сурмачёв О. Г. О неизвестном переводе сонета Ж. М. де Эредиа Tipidarium В. М. Михеевым .

Категории:

Персоналии по алфавиту
Поэты Франции
Французские поэты
Французские поэты XIX века
Родившиеся 22 ноября
Родившиеся в 1842 году
Родившиеся на Кубе
Умершие 2 октября
Умершие в 1905 году
Выпускники Национальной школы хартий
Члены Французской академии
Персоналии:Куба

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Эредиа, Жозе Мария де" в других словарях:

- (Heredia) (1842 1905), французский поэт. Участник группы «Парнас». Книга сонетов «Трофеи» (1893) отмечена живописностью и пластичностью образов. * * * ЭРЕДИА Жозе Мария де ЭРЕДИА (Heredia) Жозе Мария де (22 ноября 1842, Ла Фортуна, Куба 3 октября … Энциклопедический словарь

- (Heredia, Jose Maria de) ЖОЗЕ МАРИЯ ДЕ ЭРЕДИА (1842 1905), французский поэт. Родился 22 ноября 1842 на Кубе, с 1851 воспитывался и жил во Франции. Любимый ученик Л. де Лиля, он может считаться самым характерным парнасцем. Стихи Эредиа собраны в… … Энциклопедия Кольера

Эредиа (Heredia) Жозе Мария де (22. 11. 1842, Ла Фортуна, о. Куба, ‒ 3. 10. 1905, замок Бурдонне, департамент Сена и Уаза), французский поэт, член Французской академии (1894). Образование получил во Франции. Стихи, созданные в течение 30 лет,… … Большая советская энциклопедия

ЭРЕДИА Жозе Мария де - ЭРЕДИА (Hérédia) Жозе Мария де (18421905), французский поэт. Сб. сонетов «Трофеи» (1893, п. 1973) … Литературный энциклопедический словарь

- (Heredia) (1803 1839), кубинский поэт. Участвовал в борьбе против испанского колониального владычества, после 1823 в эмиграции (США, Мексика). Представитель латиноамериканского романтизма, один из основоположников кубинской национальной поэзии.… … Энциклопедический словарь

Хосе Мариа Эредиа (исп. José María Heredia; 31 декабря 1803, Сантьяго де Куба 7 мая 1839, Толука, Мексика) кубинский поэт и общественный деятель, один из зачинателей романтизма в литературе Латинской Америки. Детство провёл большей частью на… … Википедия

Де (1842 1905) французский поэт. Участник группы Парнас. Книга сонетов Трофеи (1893) отмечена живописностью и пластичностью образов …

- (18421905), французский поэт. Участник группы «Парнас». Книга сонетов «Трофеи» (1893; включает 118 сонетов) отмечена живописностью и пластичностью образов … Большой Энциклопедический словарь

Портрет Ж. М. де Эредиа, 1897 год. О его двоюродном брате, кубинском поэте и общественном деятеле, см. статью Эредиа, Хосе Мариа Жозе Мариа де Эредиа (фр. José Maria de Heredia; 22 ноября 1842, поместье Ла Фортуна близ Сантьяго де Куба 2 октября… … Википедия