В известном стихотворении Михаила Лермонтова «Три пальмы» зеленые красавицы безуспешно ждут на отдых в тени своих ветвей путников. Журчит студеная струя родниковой воды среди пустыни у пальм. И тех, кто так мечтает подарить отдых и прохладу уставшим путешественникам, продолжает мучить одиночество. Под пальмами никто не останавливается.
И тогда пальмы обратились к Богу с мукой: «На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?». Небо проявило участие, просьба обернулась караваном. Путники расположились под раскидистыми деревьями, стали заполнять кувшины чистой водой из источника. Кажется, вон она, идиллия, прекрасная картина счастья и спокойствия. Но ночью бессердечные путешественники, отдохнув, вырубили пальмы под корень. Они сожгли из в беспощадном пламени.
Остался лишь родник на бесплодной почве. Теперь его некому прикрыть от иссушения, и он уже не такой полноводный и прохладный. А гордые пальмы, которые так хотели радовать людей тенью, пали ни за что.
Поэт призывает возненавидеть людскую жестокость и бессмысленную агрессию. Миниатюра, безусловно, имеет аллегорическое звучание. И пальмы являются прообразами павших в борьбе за светлое завтра и человеческие ценности. Стихотворение благодаря его мудрому выводу напоминает маленькую философскую поэму, которую можно читать и перечитывать и находить все новые акценты для размышления…
Картинка или рисунок Три пальмы
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Дядюшкин сон Достоевского
Знаменитая повесть писателя была создана в 1859 году во время посещения города Семипалатинска после долгого творческого перерыва.
- Краткое содержание Гоголь Миргород
«Миргород» состоит продолжением сборника «Вечера на хуторе...». Эта книга послужила новым периодом в творчестве автора. Эта работа Гоголя гостоит из четырех частей, четырех повестей, каждая из них не похожа на другую
- Краткое содержание Верный Руслан Владимова
Пес Руслан, всегда верно несший свою службу, не мог заснуть. На улице что-то завывало и шумело. Продолжалось это до самого утра. На рассвете за Русланом пришел хозяин
- Краткое содержание Андерсен Стойкий оловянный солдатик
- Краткое содержание Кровавая свадьба Лорка
В доме Жениха, расположенной в испанской деревушке, сидит его Мать. Видя в руках сына нож, начинает гневно ругаться и посылать проклятья тем, кто создал оружие. С той поры, как ее супруг и старший ребенок умерли от ножевого ранения в драке
Стихотворение Михаила Лермонтова «Три пальмы» было создано в 1838 году и представляет собой поэтическую притчу, в которой заложен глубокий философский смысл. Главными героинями повествования выступают три пальмы в аравийской пустыне, где еще не ступала нога человека. Холодный ручей, протекающий среди песков, превратил безжизненный мир в волшебный оазис, «хранимый, под сенью зеленых листов, от знойных лучей и летучих песков».
Идиллическая картина, нарисованная поэтом, имеет один существенный изъян, который заключается в том, что этот райский уголок недоступен живым существам . Поэтому гордые пальмы обращаются к Создателю с просьбой о том, чтобы он помог им выполнить свое предназначение – стать убежищем для одинокого путника, затерявшегося в мрачной пустыне. Из слова услышаны, и вскоре на горизонте появляется караван торговцев, которые равнодушны к красотам зеленого оазиса. Их не волнуют надежды и мечты гордых пальм, которым вскоре суждено будет погибнуть под ударами топоров и стать топливом для костров жестоких гостей. В итоге цветущий оазис превращается в груду «седого пепла», ручей, лишившись защиты зеленых пальмовых листьев, пересыхает, и пустыня принимает свой первозданный вид, мрачный, безжизненный и сулящий любому путнику неминуемую гибель.
В стихотворении «Три пальмы» Михаил Лермонтов затрагивает сразу несколько актуальных вопросов. Первый из них касается взаимоотношений человека и природы. Поэт отмечает, что люди жестоки по своей натуре и редко ценят то, что дарит им окружающий мир. Более того, они склонный уничтожить эту хрупкую планету во имя собственной выгоды либо сиюминутной прихоти, не думая о том, что природа, не наделенная способностью защищаться, все же умеет мстить своим обидчикам. И эта месть не менее жестока и безжалостна, чем поступки людей, которые считают, что весь мир принадлежит только им.
Философский смысл стихотворения «Три пальмы» носит ярко выраженный религиозный характер и основан на библейском представлении о процессах мироздания. Михаил Лермонтов убежден, что у Бога можно выпросить все, что угодно. Однако будет ли счастлив проситель тому, что получит? Ведь если жизнь идет своим чередом так, как ей предначертано свыше, то для этого есть свои основания. Попытка отказаться от смирения и принятия того, что определено судьбой, может привести к фатальным последствиям. И тема гордыни, которую поднимает поэт, близка не только ему, но и его поколению – безрассудному, жестокому и не отдающему себе отчета в том, что человек является всего лишь марионеткой в чьих-то руках, а не кукловодом.
Параллель, которую Михаил Лермонтов проводит между жизнью пальм и людей, очевидна. Пытаясь осуществить свои мечты и желания, каждый из нас стремится ускорить события и как можно скорее достичь намеченной цели. Однако мало кто задумывается над тем, что конечный результат может принести не удовлетворение, а глубокое разочарование , так как цель нередко оказывается мифической и совершенно не оправдывает ожиданий. В свою очередь, разочарование, которое в библейской трактовке именуется унынием, является одним из самых больших человеческих грехов, так как приводит к саморазрушению как души, так и тела. Это – дорогая плата за гордыню и самоуверенность, которой страдает большинство людей. Осознавая это, Михаил Лермонтов пытается с помощью стихотворения-притчи не только разобраться в мотивах собственных поступков, но и защитить других от стремления получить то, что им не предназначено. Ведь мечты имеют свойство сбываться, что нередко оборачивается самой настоящей катастрофой для тех, кто свои желания ставит гораздо выше возможностей.
«Три пальмы» Михаил Лермонтов
(Восточное сказание)
В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
Хранимый, под сенью зеленых листов,
От знойных лучей и летучих песков.
И многие годы неслышно прошли;
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студеной
Еще не склонялся под кущей зеленой,
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.
И стали три пальмы на бога роптать:
«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор?..
Не прав твой, о небо, святой приговор!»
И только замолкли - в дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой,
Звонком раздавались нестройные звуки,
Пестрели коврами покрытые вьюки,
И шел, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.
Мотаясь, висели меж твердых горбов
Узорные полы походных шатров;
Их смуглые ручки порой подымали,
И черные очи оттуда сверкали…
И, стан худощавый к луке наклоня,
Араб горячил вороного коня.
И конь на дыбы подымался порой,
И прыгал, как барс, пораженный стрелой;
И белой одежды красивые складки
По плечам фариса вились в беспорядке;
И с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копье на скаку.
Вот к пальмам подходит, шумя, караван:
В тени их веселый раскинулся стан.
Кувшины звуча налилися водою,
И, гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей,
И щедро их поит студеный ручей.
Но только что сумрак на землю упал,
По корням упругим топор застучал,
И пали без жизни питомцы столетий!
Одежду их сорвали малые дети,
Изрублены были тела их потом,
И медленно жгли до утра их огнем.
Когда же на запад умчался туман,
Урочный свой путь совершал караван;
И следом печальный на почве бесплодной
Виднелся лишь пепел седой и холодный;
И солнце остатки сухие дожгло,
А ветром их в степи потом разнесло.
И ныне все дико и пусто кругом -
Не шепчутся листья с гремучим ключом:
Напрасно пророка о тени он просит -
Его лишь песок раскаленный заносит
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним.
Перекличка образов представляет собой один из стимулов, двигателей литературного процесса. «Каждая эпоха по-своему переакцентирует произведения ближайшего прошлого, – писал М.М. Бахтин. – Историческая жизнь классических произведений есть, в сущности, непрерывный процесс их социально-идеологической переакцентуации. Благодаря заложенный в них потенциальным возможностям, они в каждую эпоху на новом диалогизирующем их фоне способны раскрывать все новые и новые смысловые моменты, их смысловой состав буквально продолжает расти, создаваться далее... Новые образы в литературе очень часто создаются путем перакцентуации старых, путем перевода из одного акцентного регистра в другой». .
Одним из ярких примеров в этом отношении является перекличка заключительной баллады из циклa А.С.Пушкина «Подражания Корану» и стихотворения «Три пальмы» .Ю.Лермонтова.
Тематическое и ритмическое сходство этих стихотворений отмечал еще А.А. Потебня . Именно это внешнее сходство позволяет с наибольшей наглядностью показать различия в точках зрения, в способах организации подтекста, в стиле и художественном методе поэтов.
Цикл «Подражания Корану» обычно рассматривают как классический образец пушкинского протеизма – удивительной способности великого поэта к перевоплощению, реалистической и достоверной передаче мировоззрения и мировосприятия людей иной культуры, иного времени. Действительно, отталкиваясь в своих стихотворениях от сюжетных отдельных глав Корана, Пушкин с необыкновенной выразительностью передает напряженную страстную атмосферу мусульманского Востока.
«Подражания Корану» выдержаны в предельно серьезном тоне, грозно звучат откровения пророка, от правоверных требуется полный отказ личной воли, безусловное и нерассуждающее повиновение Аллаху.
Но дважды ангел вострубит;
На землю гром небесный грянет:
И брат от брата побежит,
И сын от матери отпрянет.
И вcе пред бога притекут
Обезображенные страхом;
И нечестивые падут,
Покрыты пламенем и прахом.
Вместе с тем стихотворения цикла «подражаниями» можно назвать лишь условно. Поэт сам подчеркивает эту условность, сопровождая текст стихотворений ироническими примечаниями. Так, например, к названию цикла относится такое примечание: «Нечестивые, – пишет Магомет (глава «Награды»), – думают, что Коран есть собрание новой лжи и старых басен». Мнение сих нечестивых, конечно, справедливо, но, несмотря на сие, многие нравственные истины изложены в Коране сильным и поэтическим образом». Пятое стихотворение цикла начинает строфа:
Земля недвижна; неба своды,
Творец, поддержаны тобой,
Да не падут на сушь и воды
И не подавят нас собой.
Комментарий Пушкина к этой строфе: «Плохая физика, но зато какая смелая поэзия!»
Примечания Пушкина играют немалую роль в создании смысловой) перспективы, благодаря им читатель настраивается на нелинейное многоплановое восприятие текста, однако всю глубину подтекста позволяет раскрыть лишь конкретный стилистический анализ языковой формы. Последняя баллада цикла отличается сложной образно-оценочной структурой и композицией и является, в известном отношении, ключевой для понимания идеи «Подражаний Корану». Приведем ее текст:
И путник усталый на Бога роптал:
Он жаждой томился и тени алкал,
В пустыне блуждая три дня и три ночи,
И зноем и пылью тягчимые очи
С тоской безнадежной водил он вокруг,
И кладязь под пальмою видит он вдруг.
Горевшие тяжко язык и зеницы.
И лег, и заснул он близ верной ослицы –
И многие годы над ним протекли
Настал пробужденья для путника час;
Встает он и слышит неведомый глас:
«Давно ли в пустыне заснул ты глубоко?»
И он отвечает: уж солнце высоко
На утреннем небе сияло вчера;
С утра я глубоко проспал до утра.
Но голос: «О путник, ты долее спал;
Взгляни: лег ты молод, а старцем восстал;
Уж пальма истлела, а кладязь холодный
Иссяк и засохнул в пустыне безводной,
Давно занесенной песками степей;
И кости белеют ослицы твоей».
Рыдая, дрожащей главою поник…
И чудо в пустыне тогда совершилось:
Минувшее в новой красе оживилось;
Вновь зыблется пальма тенистой главой;
Вновь кладязь наполнен прохладой и мглой. .
И ветхие кости ослицы встают,
И телом оделись, и рев издают;
И чувствует путник и силу, и радость;
В крови заиграла воскресшая младость;
Святые восторги наполнили грудь:
И с Богом он дале пускается в путь.
Баллада представляет собой свободное развитие нескольких строк из текста Корана, которые говорят о всемогуществе Аллаха, о его способности воскрешать мертвых. Пушкин, на первый взгляд, полностью сохраняет пафос религиозного поучения, более того, усиливает его, разворачивая перед нами конкретные образы, наглядно иллюстрирующие всемогущество Аллаха. Однако иллюстративность образов, созданных Пушкиным, только кажущаяся, они приобретают в стихотворении самостоятельное значение, амбивалентный, многоплановый, подтекстный смысл.
Прежде всего совершенно не согласуется с мироощущением мусульманина мотив протеста, ропота на Бога (ислам – в переводе с арабского означает «предавание себя Аллаху, покорность»). Не соответствует этому мироощущению и описание реакции путника на его превращение в старца:
И горем объятый мгновенный старик,
Рыдая, дрожащей главою поник...
В этих строках нет смирения, нет самоотрешенной покорности Аллаху. Напротив, безысходное горе путника говорит о его любви к жизни, кo всему земному, несмотря на все страдания, связанные с человеческим бытием.
Следует сказать, что параллельно с отрицанием ценности земной жизни, в тексте стихотворения развивается прямо противоположная тема жизнеутверждения. И если первая тема получает свое выражение в поверхностном сюжетном слое баллады, то вторая воплощается благодаря своеобразному внутреннему развитию словесно-образной системы стихотворения. Именно столкновение внешнего и внутреннего плана создает неповторимую художественную гармонию.
Стержнем речевой композиции баллады является противопоставление жизни и смерти. Два противоположных ряда чувств: отчаяние и надежда, горе и радость – сталкиваясь, создают внутреннее напряжение, обеспечивают динамизм и экспрессивность повествования. Отметим также противопоставление образов пустыни и оазиса, зноя и свежести, прохлады.
Ярким примером столкновения контрастных семантических рядов является фраза: «И ветхие кости ослицы встают. И телом оделись, и рев издают». Ненормативность, алогичность сочетания слов в этом предложении способствует подчеркиванию необычности происходящего, созданию эффекта «обманутого ожидания». Пушкин воссоздает библейскую атмосферу чуда, мистического потрясения. Здесь, несомненно, присутствует момент межтекстовой переклички с книгой пророка Иезекииля, где разворачивается апокалиптическая картина восстания костей, облекающихся плотью:
«И сказал мне: изреки пророчество на кости сии и скажи им: «кости сухие! Слушайте слово Господне!»…
…Я изрек пророчество, как повелено было мне; и когда я пророчествовал, произошел шум, и вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею.
И видел я: и вот, жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху…, и они ожили и стали на ноги свои – весьма великое полчище» [Иез.37. 4,7,8,10].
Смысловые контрасты в балладе Пушкина поддерживаются контрастами в звуковой организации отдельных строк Так, например, выразительность описания засохшего «кладязя» создается также и при помощи аллитерации, концентрации слов, имеющих в своем составе свистящие [с-з]:
кладяЗь холодный
ИССяк и ЗаСохнул в пуСтыне беЗводной,
Давно ЗанеСенный пеСками Степей
Описание воскрешения пальмы и колодца выдержано в ином звуковом ключе, здесь преобладают сонорные:
Вновь зыблется пальма тенистой главой
Вновь кладязь наполнен прохладой и мглой.
Концентрация в этих строках сонорных, обладающих, как известно, большей силой звучания по сравнению с другими согласными, способствует созданию благозвучия и служит в конечном счете для передачи впечатления эмоционального подъема, испытываемого путником, чувства радости и пафоса жизнеутверждения.
Как выразительный стилистический прием можно отметить употребление союза «и». Наряду с функцией соединения частей предложения в начале строк, он – выполняет также и функцию усилительной частицы, служит целям стилизации. Соотносительность первой и заключительной строк подчеркивается также с помощью этого союза:
И путник усталый на Бога роптал;
…И с Богом он дале пускается в путь.
Эти строки создают своеобразную рамку стихотворения, которое начинается с мотива пути и этим же мотивом заканчивается. О композиционной роли этого союза говорит также концентрация строк, начинающихся с И в начальных и заключительных двух строфах. В центральных же строфах только две строки начинаются с данного союза.
Пафос жизнеутверждения определяет своеобразный пульсирующий ритм развития образно-смысловых рядов в стихотворении: безнадежная тоска, усталость сменяется отрадным отдыхом в тени пальмы, нo отдых оборачивается не наградой, а наказанием, картины жизни сменяют картины разрушения и смерти, и отчаяние, которое опять испытывает путник, превосходит по силе его первоначальную тоску, достигая крайнего предела. И вновь неожиданный поворот: воскрешение мертвой ослицы, возвращение молодости, радость и «святые восторги» путника.
Особенно замечательна трансформация в эмоционально-оценочной окраске ключевых образов.
Отрадный оазис, к которому «устремил свой бег» путник, таит себе смертельную ловушку, и совершенно иначе в этом свете воспринимается тяжелый и суровый путь в пустыне, в котором угадывается высшее предназначение жизни путника. Элементарные поверхностные смысловые связи: пустыня – смерть, оазис – жизнь – оказываются осложненными глубинными полярно противоположными в оценочном плане ассоциациями: пустыня связана с жизнью – путник приходит из нее и возвращается к ней и, напротив, в оазисе подстерегает путника старость и смерть.
Итак, стилизованный внешний строй повествования в стихотворении о путнике в пустыне, как и во всем цикле «Подражаний Корану», оказывается тесно связанным с иным, подтекстным оценочно-смысловым строем. Мотивы фатализма, отказа от жизни, как это ни парадоксально, оказываются поводом и средством для выражения противоположного по смыслу тезиса о безусловной и самостоятельной ценности жизни и свободе воли человека, что наиболее ярко проявилось в последней балладе цикла, в которой проблема выбора пути, мотивы жизнеутверждения в конечном счете являются ведущими, определяющими всю образно-стилистическую систему стихотворения.
Контраст, внутреннее противоречие определяет также лирический пафос и речевую композицию стихотворения М.Ю. Лермонтова «Три пальмы», которое часто соотносят с пушкинской балладой о путнике. Исследователи указывают на тождественность стихотворного размера, а также на тематическую и жанровую общность баллад Пушкина и Лермонтова. Оба стихотворения несут черты иносказания и стилизованы в духе назидательной притчи. Перекликаются отдельные мотивы, образы, эпитеты. Бросается в глаза лексико-тематическая близость ключевых строк стихотворений.
Пушкин: И путник усталый на Бога роптал...
Лермонтов: И стали три пальмы на Бога роптать...
Соотносительны даже целые строфы стихотворений:
И к пальме пустынной он бег устремил,
И жадно холодной струей освежил
Горевшие тяжко язык и зеницы,
И лег, и заснул он близ верной ослицы.
И многие годы над ними прошли
По воле владыки небес и земли.
Лермонтов:
И многие годы неслышно прошли,
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студеной
Еще не склонялся под кущей зеленой.
На фоне черт сходства становятся более выпуклыми различия. Так, стихотворение Лермонтова почти в два раза больше стихотворения Пушкина. Но дело не только в количественных отличиях. Гораздо важнее отличия в самом принципе изображения и оценки материала, для баллады Лермонтова характерно необыкновенное богатство синонимов и эпитетов. Приведем для примера языковые средства, создающие образ живительного ключа: «родник» – «холодная волна» – «влага студеная» – «звучный ручей» – «вода» – «студеный ручей» – «гремучий ключ». Всему этому разнообразию у Пушкина соответствует лишь одно словосочетание: «кладязь холодный». Выразительное описание оазиса у Лермонтова дополняет живописная картина каравана, насыщенная эпитетами: «пестрели.вьюки», «узорные полы походных ковров», «смуглые ручки», «черные очи», «белой одежды» «красивые складки», «веселый стан» и т.п.
Изобразительностью и экспрессивностью отличаются сравнения Лермонтова:
И шел, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок;
И конь на дыбы подымался порой,
И прыгал, как барс, пораженный стрелой.
Разнообразна в стихотворении и лексика, передающая звучание. отметим в этой связи деепричастия «журча», «шумя», «звуча».
Скупость стилистических средств, лаконизм и обобщенность речи в стихотворении Пушкина контрастируют с красочностью и богатством изобразительно-выразительных средств у Лермонтова. Следует здесь указать, что тропы у Пушкина вообще редко выступают в роли ведущих стилистических средств, и экспрессивный эффект в его стихотворениях нередко создается путем мастерского использования стилистически окрашенной лексики. Так, например, в рассматриваемой балладе Пушкина большую роль играют; старославянизмы: «алкал», «тягчимые очи», «кладязь», «зеницы», «глас», «восстал», «истлел», «объятый», «глава», «младость», «доле» и т.п.
Что касается стихотворения Лермонтова, то оно в основном выдержано в нейтральном ключе, славянизмы «очи», «глава», «питомцы столетий» и др лишены архаической высокой окраски и выступают в роли поэтических слов с умеренно-книжной экспрессией. Отметим здесь случай использования разговорного слова.
МОТАЯСЬ висели меж твердых горбов Узорные полы походных шатров.
За внешними различиями баллад Пушкина и Лермонтова в языковой форме стоят глубокие внутренние различия в мировидении поэтов. Выяснить суть этих различий позволяет анализ подтекста стихотворения Лермонтова.
В основе его, как и у Пушкина, лежит аффективное, эмоционально-оценочное противоречие. Сюжет баллады внешне построен по законам иносказания, религиозной притчи: пальмы роптали на Бога и наказаны за это. Но параллельно внешнему повествовательному слою в подтексте развивается и мысль о несправедливой жестокости наказания: пальмы в благородно-идеальном порыве мечтают о том, чтобы приносить пользу людям.
Появление людей нарушает покой и гармонию, которыми дышали первые строки стихотворения. Впечатление хаотичности, лишенной осмысленности, одухотворенности, создают выражения: «звонков раздавались нестройные звуки», «пестрели вьюки», «прыгал...», «бросал и ловил...», «с криком и свистом неслись по песку», «подходит, шумя караван».
Важную роль в образно-стилистической системе стихотворения играет олицетворение, которое создается при помощи перифразы, ряда эпитетов и метафор:
И гордо, кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей...
И пали без жизни питомцы столетий.
Одежду их сорвали малые дети,
Изрублены были тела их потом
И медленно жгли их до утра огнем.
Уничтожение пальм описывается поэтом как преступление, как убийство. Впечатление уничтоженной, разрушенной гармонии передается здесь не только лексическими, но и ритмическими средствами. (Ср. вообще нехарактерное для Лермонтова отступление от стихотворного размера в строке «Одежду их сорвали малые дети»).
Последние строфы противопоставлены началу стихотворения. Картина жизни и гармонии сменяется картиной разрушения, дичи и пустоты. Сравните:
I:
В печальных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
Хранимый, под сенью зеленых листов,
От знойных лучей и летучих песков…
II:
….И ныне все дико и пусто кругом
Не шепчутся листья с гремучим ключам:
Напрасно пророка о тени он просит,
Его лишь песок раскаленный заносит,
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним.
Как видим, стихотворение заканчивается на ноте безвыходной, близкой к отчаянию. Этим оно резко отличается от баллады Пушкина с ее жизнеутверждающим пафосом. Есть основания предположить, что повторение пушкинского размера Лермонтовым, а также некоторые образные параллели носят преднамеренный характер. Но с какой целью Лермонтов вызывает в сознании читателя ассоциации со стихотворением Пушкина?
Б.И. Эйхенбаум писал о «Трех пальмах»: «Стихотворение кажется возражением Пушкину .
Для Лермонтова неприемлема пушкинская гармония, мирный финал трагической темы для него немыслим.
В стихотворении «Три пальмы» в полной мере нашло свое отражение мироощущение Лермонтова-романтика, который не верил в возможность преодоления пропасти между идеалом и действительностью, для которого противоречие между личностью и миром было неразрешимо.
Принципиально различен подход Пушкина и Лермонтова к религиозной теме. В «Подражаниях Корану» преобладает эстетическое отношение к религиозным мотивам. Пушкина привлекает в Коране и Библии прежде всего «сильное и поэтическое» изложение.
В «Трех пальмах» же проявляется предельно серьезное отношение к религиозной теме. Это стихотворение выглядит как вопрос, обращенный к Богу. И вопрос этот по своему характеру сродни вопросам Иова: «Кто в вихре разит меня и умножает безвинно мои раны, не дает мне перевести духа, но насыщает меня горестями?..Кругом разорил меня, и я отхожу; и, как дерево, Он исторг надежду мою…» [Иов. 9.18,19; 19.10]. Диалог с Богом составляет главное содержание лермонтовского творчества. «Когда я сомневаюсь. Есть ли что-нибудь, кроме здешней жизни, мне стоит вспомнить Лермонтова, чтобы убедиться, что есть – замечает Д.С.Мережковский – Иначе в жизни и творчестве его все непонятно – почему, зачем, куда, откуда, главное – куда?» .
В советском литературоведении Лермонтова было принято рассматривать как сторонника идеи Кальвина, видевшего в Боге источник мирового зла. Именно под этим углом зрения трактовался смысл знаменитой лермонтовской «Благодарности». Но нельзя не учитывать того факта, что это произведение также носит ответный характер: оно появилась как реакция на стихотворение В.И. Красова «Молитва», которое начиналось словами: «Благодарю, Творец, за все благодарю…». Лермонтов восстает в своем стихотворении не против Бога, но против «теплохладности», внутренней успокоенности, поиска в религии источника душевного комфорта. Как ни одному из поэтов Лермонтову удалось передать всю глубину трагедии богооставленности, того состояния человечества, в котором оно оказалось в результате грехопадения. Потеря Рая, возможности богообщения переживается поэтом как величайшая мука и боль. Лермонтов не принимает эстетическую игру Пушкина с религиозной темой. Именно этим определяется внутренний полемический пафос «Трех пальм».
Примечания
1. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: исследования разных лет. М., 1975, с.231-232.
2. См.: Потебня А.А. Эстетика и поэтика. – М.: Искусство, 1976, с.401, 550-552.
3. Пушкин А.С..Поли.собр.соч. в 10-ти томах. Т.2.– М.: Изд-во АН СССР, 1963, с.213.На основании данных иронических замечаний не следует делать поспешных выводов об антирелигиозной позиции А.С.Пушкина, хотя в них, без сомнениях отразились впечатления от «уроков чистого афеизма», которые поэт «брал»,по его словам, у одного глухого англичанина – философа в мае 1824 года в Одессе. «Подражания Корану» были написаны в ноябре 1924 года в Михайловском. Но именно здесь, в Михайловском, всего через год будет написан «Пророк», одно из величайших произведений русской духовной лирики.
4. Эйхенбаум Б.М. О поэзии. – Л.: Художественная литература, 1969, с.112..
5. Мережковский Д.С. М.Ю.Лермонтов. Поэт сверхчеловечества // Д.С.Мережковский В тихом омуте. – М.:Советский писатель, с.396.
Стихотворение зрелого периода «Три пальмы» было написано М. Лермонтовым в 1838 году. Впервые оно было опубликовано в «Отечественных записках» в 1839 году.
В стихотворении, являющемся по жанру балладой , поэт использовал ряд пушкинских образов из «Подражания Корану», такой же стихотворный размер и строфику. Однако в смысловом отношении лермонтовская баллада полемична по отношению к пушкинскому стихотворению. Автор наполняет ее философским содержанием, поставив во главу угла вопрос о смысле человеческой жизни .
Философский смысл стихотворения имеет явный религиозный оттенок, а вся поэтическая притча насыщена библейской символикой . Число пальм символизирует три составляющих человеческой души: разум, чувства и волю. Родник выступает как символ духа, связывающего человека с источником жизни – Богом. Оазис символизирует собой рай; неслучайно поэт помещает действие баллады в «степи аравийской земли» : именно там, по преданиям, находился Эдемский сад. Эпитет «гордые» по отношению к пальмам символизирует человеческую гордыню и присутствие первородного греха. «Смуглые ручки» и «черные очи» арабов, хаос и беспорядок («нестройные звуки» , «с криком и свистом» , «взрывая песок» ) указывают на нечистую силу. Полный разрыв человеческой души с Богом и завладение ею нечистой силой выражает строка: «Кувшины звуча налилися водою» . Душа человека гибнет от «топора» мавров, а караван следует за следующей жертвой на запад, направление, противоположное месту пребывания Бога. Раскрывая смысл жизни человека, Лермонтов призывает внимательнее относиться к своей душе. Гордыня и отказ от смирения, принятия предопределенного Богом могут привести к трагическим последствиям – разрушению как души, так и тела.
В стихотворении Лермонтов поднимает и проблему взаимоотношений человека и природы : люди не ценят то, что дарит им природа. Они стремятся уничтожить ее ради сиюминутных желаний или выгоды, не думая о последствиях. Осуждая людей за потребительское отношение к окружающему миру, поэт предупреждает, что беззащитная природа все же может отомстить обидчикам, и эта месть будет столь же безжалостна и жестока, как и поступки людей, мнящих себя царями природы.
Стихотворение имеет кольцевую композицию , основанную на приеме антитезы жизни и смерти в первой и последней строфах. Первая строфа ярко рисует идиллическую картину волшебного оазиса среди безбрежной пустыни. В последней строфе оазис превращается в «седой и холодный» пепел, ручей заносит раскаленный песок, и пустыня вновь становится безжизненной, суля путникам неминуемую гибель. С помощью такой организации стихотворения Лермонтов подчеркивает всю трагедию человека в катастрофической ситуации.
Повествовательное по характеру произведение имеет четкую сюжетную линию . Главными героями стихотворения являются «три гордые пальмы» . Не желающие жить «без пользы» и недовольные своей судьбой, они начинают роптать на Создателя: «Не прав твой, о небо, святой приговор!» . Бог услышал их недовольство, и чудесным образом возле пальм появился богатый караван. Его обитатели утолили жажду «студеной водой» из ручья, отдохнули в благодатной тени приветливых пальм, а вечером без сожаления срубили деревья: «По корням упругим топор застучал,// И пали без жизни питомцы столетий!» . Гордые пальмы были наказаны за то, что не довольствовались своим уделом, а посмели «на Бога роптать» .
Баллада состоит из 10 строф-шестистиший, написанных четырехстопным амфибрахием , трехсложной стопой с ударением на втором слоге. Стихотворение отличают острая конфликтность сюжета, четкая композиция, ритмичность организации стиха, лирическая насыщенность и яркая образность. Лермонтов необычайно широко использует разнообразные выразительные средства : эпитеты (ручей звучный, роскошные листья, гордые пальмы, почвы бесплодной, махровою главой ), метафоры (песок крутился столбом, пылающая грудь ), сравнения (люди – «малые дети» , караван «шел, колыхаясь, как в море челнок» ), олицетворения (родник пробивался, шепчутся листья с гремучим ручьем, приветствуют пальмы нежданных гостей ). Олицетворения позволяют увидеть в образах «гордых пальм» людей, недовольных своей жизнью. При описании рубки пальм использована аллитерация звука «р».
В стихотворении «Три пальмы» Лермонтов сумел объединить яркую передачу красоты восточной природы во всех ее красках и важнейшие философские вопросы, волнующие не одно поколение.
- «Родина», анализ стихотворения Лермонтова, сочинение
- «Парус», анализ стихотворения Лермонтова
Читая стихотворение М. Ю. Лермонтова «Три пальмы», невольно задумываешься: а много ли пользы миру принес я или, может, я принадлежу к людям, желающим погреться у костра чужой беды? Лермонтов создавал настоящие шедевры. Например, его пейзажная лирика. Как ярко умел он передать красоту природы во всех ее красках, со всеми ее настроениями! Многие произведения поэта наполнены грустью, трагичностью, и причину этой трагедии автор видел в несправедливом устройстве мира. Примером может служить его стихотворение «Три пальмы».
Стихотворение «Три пальмы» удивляет своей красочностью и силой. Большое впечатление произвело оно и на выдающегося русского критика В. Г. Белинского. «Какая образность! - так все и видишь перед собою, а увидев раз, никогда уж не забудешь! Дивная картина - так и блестит все яркостию восточных красок! Какая живописность, музыкальность, сила и крепость в каждом стихе...», - писал он.
В Сирии это стихотворение Лермонтова переведено на арабский язык, и дети в школах учат его наизусть.
Действие происходит на фоне прекрасной восточной природы.
Три пальмы
(Восточное сказание)
В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
Хранимый, под сенью зеленых листов,
От знойных лучей и летучих песков.
И многие годы неслышно прошли;
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студеной
Еще не склонялся под кущей зеленой,
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.
И стали три пальмы на бога роптать:
«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор?..
Не прав твой, о небо, святой приговор!»........
Васи́лий Ива́нович Кача́лов, настоящая фамилия Шверубо́вич (1875-1948) - ведущий актёр труппы Станиславского, один из первых Народных артистов СССР (1936).
Его имя носит Казанский драматический театр, один из старейших в России.
Благодаря выдающимся достоинствам голоса и артистизму, Качалов оставил заметный след в таком особом роде деятельности, как исполнение произведений поэзии (Сергея Есенина, Эдуарда Багрицкого и др.) и прозы (Л. Н. Толстого) в концертах, на радио, в записях на граммофонных пластинках.
