Материал вышел в июньском номере журнала STORY.
Спецпроект "Династии" предваряет редакционное: "В этой главе перед читателем предстают во всей красе, славе и блеске три великих семьи: царственные Виндзоры, супермиллиардеры Гетти и прославленные деятели российской культуры Козаковы"
Выкладываю здесь по просьбе Ефима Шифрина - друга Михаила Козакова. Сегодня koteljnik
в своем блоге опубликовал беседу в НЙ с Виктором Топаллером, где очень тепло и грустно говорил о ММ.
Пусть сегодня прозвучат в унисон эти строки.
Представляя широко разветвленное генеалогическое древо творческой династии Козаковых, замечаешь, что чаще всего повторяются имена-Михаил и Зоя, и род занятий- актер-актриса.
Год назад не стало Михаила Козакова. Он умер от неизлечимой болезни в Израиле, куда уехал с благими намерениями - затеять новый театральный проект и, пожалуй, главное - быть ближе к младшим детям.
А к детям у Михаила Михайловича всегда было отношения особое.
Козаков очень ценил семейственную преемственность в творчестве.
В конце прошлого века выпустил сборник «Три- Михаила-Три- Козаковы», где под одной обложкой собрал произведения своего отца-писателя Михаила Эммануиловича Козакова, собственные эссе, и первый опус Мишки-маленького, которому в ту пору было всего девять лет.
Предварил сборник посвящением: «Трем Зоям: бабушке- Зое Дмитриевне, маме-Зое Александровне, дочери - Зое Михайловне посвящаю.
Михаил Козаков, внук, сын, отец»
В интервью 2006г. на мой вопрос:
- Как Вам живется сегодня?
Ответил:
Несмотря на мои почтенные годы, несмотря на все трудности нашей общей, мягко говоря, непростой жизни, в общем, я не имею права ныть.
Во- первых, я относительно здоров.
Во-вторых, а, точнее, это - самое важное, здоровы (тьфу, тьфу, тьфу), мои родные и близкие, а главное (опять же, плюю через левое плечо), мои многочисленные дети и внуки. А их у меня не мало: пятеро детей и пятеро внуков. Правда, разбросаны они по всей земле. Кто-то живет в Москве, но кто-то в Америке, Грузии, Израиле. Почти со всеми связь личная и телефонная. Но главное - будучи чадолюбивым, чрезвычайно ценю и люблю их, особенно самых маленьких. Да не обидится все мое многочисленное и дорогое потомство, младшая дочка Зойка - можно сказать, свет в окошке!
Но и со старшей дочкой Катей и с ее дочками я, слава Богу, иногда вижусь. Кирилл, так тот снялся в моем последнем телефильме «Очарование зла», а вот, тоже актриса - дочь Манана, играет по-грузински в Тбилиси. Но все мы по мере сил не теряем связи друг с другом.
Представляю, с какой готовностью, и с какими подробностями рассказал бы он сейчас о своих. Обо всех. Как часто мы с ним обсуждали это за 20 последних лет - и в частных разговорах, и в наших официальных интервью, и при подготовке к печати его самого полного двухтомника «Актерской книги».
Хорошо, что написал много, и работал взахлеб, с удовольствием:
«Когда вырастут, чтобы смогли понять, кем был их отец»
Мемуары пишут многие актеры. Беллетристику писал Шукшин. Вот Юрский пишет. Я пишу. Мне покойный Семен Изральевич Липкин как-то сказал: Вы писатель. У вас есть ритм на кончике пера.
Бумага вообще очень дисциплинирует. Я сейчас веду дневники не для печати, а для своих маленьких детей. Когда они вырастут, чтобы смогли понять, кем был их отец. Многое я им рассказать не могу. Но я и для себя пишу. Бумага для меня как психоаналитик, приносит облегчение, я ей доверяю. Она помогает собраться, выверить что-то. Влезаешь внутрь себя и вынимаешь все потаенное и горькое и мерзостное и всякое. Но, повторяю, это не для печати. Хотя никто никогда не знает, что в результате получится. Вообще, я считаю себя в первую очередь актером, во вторую - режиссером, в третью - чтецом и только потом я -«бумагомаратель». Однако может так случиться, что через много лет все забудут про мои роли и мои спектакли, а книга как раз и останется для людей, которые будут интересоваться театральным процессом в те времена, когда я проживал на земле.
Будет справедливо начать рассказ о династии Козаковых с Михаила Эммануиловича - известного советского писателя, близкого к объединению «Серапионовы братья», редактора журнала «Литературный современник».
Вот как вспоминает ММ - будем именовать его так, потому что Михаилов Козаковых по крайней мере три вот в этом материале, как уже было сказано :
Жизнь у отца была нелегкая. Издавался он мало, а семья была большая: бабушка, мама, трое маминых сыновей и все от разных отцов (только я - его родной); няня и кухарка. После войны еще прибавились и мамины сестры.
Герой его известнейшего романа «Девять точек» звался Федором Калмыковым. Он, этот Федя, по-видимому, папино альтер-эго. Но что в этом романе вымысел, а что - правда, мне знать не дано. Как и многое другое, что имело прямое отношение к папиной жизни и работе. Почему?
Ведь я очень любил отца, он во мне буквально души не чаял. Начиная с моего рождения, с более или менее осознанного возраста до самой его смерти, до 16 декабря 1954 года, стало быть, почти 20 лет, мы прожили вместе, почти не расставаясь.
С мамой - да. Расставаться приходилось. Она дважды сидела. Такие были времена.
Ей вообще в жизни досталось немало горя. Погиб ее сын от первого брака Владимир Никитин, любимый мой Вовка, начавший с Курской битвы и за два месяца до окончания всемирной бойни оставшийся на поле боя под Штеттином. В звании лейтенанта, награжденный многими боевыми орденами.
А через год у нас в квартире был убит случайным выстрелом из трофейного пистолета второй мой брат, старше меня на четыре года - Бобка.
Так я остался у родителей один. Единственный.
Я всегда смотрел, до самой своей смерти буду вглядываться в прошлое, в свое детство.
Когда мне становится особенно паршиво на душе, стыдно за все грехи моей жизни, я пытаюсь сбежать туда.
Мы жили в Ленинграде на канале Грибоедова, в так называемой писательской надстройке. Нашими соседями и друзьями семьи были Евгений Шварц, Борис Эйхенбаум, Анатолий Мариенгоф, Михаил Зощенко. Они были для меня дядей Женей, дядей Борей, а в честь дяди Миши, говорят, меня и назвали - т.е. Михаилом Михайловичем.
Сейчас мне кажется, что я плохо знал своего любимого отца. В его кабинете на полках стояли его романы, повести и рассказы, изданные еще в 20-е годы. Вместо Золя и Уилки Коллинза я мог бы ими всерьез заинтересоваться. Но нет. Не произошло. Я пытался…и бросал. Мне до сих пор очень стыдно.
Может быть, мы мало с ним говорили? Конечно, но когда было говорить? Он, отягощенный болезнями, попытками что-то заработать, переводил по подстрочнику какого-нибудь республиканского писателя, униженно мотался по разным редакциям и юридическим конторам, куда я его не раз сопровождал.
Семья была в постоянных долгах. Мама подшучивала над излюбленной отцовской фразой: «Подожди, я тебя еще как куколку одену» - и в свою очередь говорила: «мы умрем, и никто не узнает нашего вкуса».
Впрочем, всему этому они не придавали особого значения и жили, как все их друзья, бедно, не жалуясь на судьбу.
Настоящей хозяйкой дома, конечно, была мама. Она работала в Литфонде, вообще трудилась, буквально не покладая рук. Она занимала в долг, оборачивалась, перезанимала, отдавала долги отца уже после его смерти. Правда, выход его двухтомника «Крушение империи» дал эту возможность. У матери, по словам Шварца, была «энергия парового катка». Как она тянула папу! Папа (и в этом смысле я его двойник) был в бытовом отношении абсолютным неумехой.
Но, в отличие от Михаила Эммануиловича, его сын Минька был жутко влюбчив с раннего ленинградского детства. Я до сих пор помню всех девочек и даже взрослых тетенек, в которых все время влюблялся без памяти.
Папа как-то сразу отметил и полюбил мою одноклассницу Грету, с которой у меня начался затяжной роман. Хотя учились мы с ней в одной школе, но встретились и узнали друг друга только в драматическом кружке.
Мы потом с ней и поженились. И дети у нас родились - Катя и Кирилл. Только папа этого ничего не увидел. Он скоропостижно скончался в декабре 1954 года в день открытия Второго съезда советских писателей.
До этого он был делегатом Первого съезда, и даже получил членский билет из рук А.М. Горького, Но вот делегатом Второго съезда его не избрали. Возможно потому, что с нашим переездом в Москву он перестал быть членом Ленинградского отделения и еще не вписался в Московское.
Отца это очень обидело. Он решил сам поехать в Союз и добиваться справедливости. До глубокой ночи он ходил по кабинетам. Его долго мурыжили, давали уклончивые заверения, а наутро сообщили, что он может приехать: ему выписали постоянный гостевой пропуск. Папа оделся и стал спускаться по лестнице, чтобы ехать в правление. И упал: инфаркт и диабетическая кома.
Через два дня отца не стало. Ему было всего 57 лет.
Продолжение следует
Хотя с момента возвращения Михаила Козакова с семьей из Израиля прошло уже лет шесть, это событие до сих пор продолжает волновать богемные круги столицы. Сначала спорили о причинах эмиграции известного артиста, сейчас многим кажется странным обратный ход. Из благополучного, хотя и воюющего, Израиля в мирную, но разоренную Россию...
Михаил Михайлович, в одном из интервью вы назвали причиной отъезда из России в 1991 году невозможность достать детское питание для вашего сына Миши...
Это был, конечно, только повод, ставший символом унижения. Я не работал, мой фильм "Тень", снятый по пьесе Шварца, показали только после того, как один человек дал на это полмиллиона. Я понял, что профессия телевизионного режиссера, которую я так долго осваивал, в моей стране больше не нужна. Телетеатр умер. И что мне было делать? Шоу вести? Но я не умею брать интервью. Денег не было. А у меня маленький ребенок, и жена Аня без работы, ее родители пенсионеры, и я сам непонятно что. Вот я и уехал.
В Израиле вы обрели, что хотели?
Мне дали работу в Камерном театре. Не надо было думать о том, на что купить еду и одежду. Я сумел поднять Мишку, у нас родилась еще Зоя.
Почему же вернулись? Страна не понравилась?
Израиль мне понравился, я обрел новый жизненный опыт. Я сам себе в Израиле не понравился. Там я узнал, что такое настоящее одиночество, и навсегда убил в себе совковое желание пожить за границей. Для того чтобы преодолеть искушение, нужно ему поддаться. Бог мудрее нас - мне надо было через это пройти. Я играл на иврите и ставил на иврите. Организовал свою антрепризу. Я показывал свои спектакли в Израиле, возил их в другие страны, в том числе и в Россию. Параллельно мы с Аней налаживали наш Театр "Русская антреприза" здесь, на родине. Я медленно, исподволь шел к возвращению - уйти легко, а вот отыграть назад бывает непросто. Но все наладилось, наша антреприза живет, хотя своей сценической площадки у нас нет, и никто в Москве не знает, где искать спектакли Козакова...
Вы всегда ценили свою репутацию независимого артиста, но почему бы вам не вернуться в стационарный театр?
В какой? Да я просто не прокормлю семью. Себя бы я прокормил, мне много не надо, но дети! В театре платят максимум тысячу рублей.
Ваша жена Анна Ямпольская когда-то была актрисой. Вы снимали ее в "Визите дамы". Она не играет в ваших спектаклях?
Нет, и это хорошо! Для меня достаточно, что она, - мой продюсер. Как мы делим обязанности? Я выбираю пьесы, ставлю и играю. Приглашение актеров согласую с Аней. Все, что касается рекламы, гастролей, - это ее дело.
Вы женаты уже 15 лет. Как ладите с женой? Говорят, у вас непростой характер.
У нас с Анечкой двое замечательных детей, дело, дом. Но идиллий, к сожалению, не бывает: у меня бешеный характер, характер Ани не лучше моего. К тому же она продюсер, а я художник - отсюда и конфликты. Сначала организационную работу я пытался делать сам, меня надували, кому не лень. А Аня сидела дома, скучала и просила дать ей попробовать. Попробовав, она моментально привела в чувство тех, с кем я не мог сладить.
Где вы такую жену нашли, Михаил Михайлович?
В ресторане ВТО. Не верите? Точно! У меня на тот момент была очень сложная ситуация: я только что узнал, что жены у меня нет. Как-то приезжал к нам домой Роберт Де Ниро с сыном, а потом прислал ответное приглашение. Вдвоем в Америку не пускали в те времена. На семейном совете решили, что поедет моя жена Регина, потому что свободно знает английский (она переводчик-синхронист) и в Америке не была ни разу. Регина уехала и... канула. Три месяца я о ней ничего не слышал, не знал, что и думать. А потом пришло письмо, мол, все хорошо, не волнуйся, но обратно не жди. В общем - свободен. Я не был ловеласом, брак с Региной длился восемнадцать лет. Детей, правда, не было. Что делать с внезапно свалившейся свободой, я не знал. Мама постоянно пилила меня за неправильную личную жизнь. Я сказал ей: "Ну где мне искать хорошую жену, не в ресторане же ВТО!" Однако там и нашел. В тот день я отмечал окончание работы над телевизионным спектаклем. За одним из столиков сидели Сошальский, Невинный. Я подсел к ним, и мы начали выпивать. Неподалеку расположились две девушки... И тогда орел расправил свои крылья... Да, я подошел к ним, познакомились. Кончилось тем, что я повез их к себе в гости. Я крутил диски с классической музыкой, стихи читал... Потом подружка куда-то испарилась, и мы остались одни...
Ситуация осложнялась тем, что Анна тогда была замужем и как раз собиралась ехать в Германию к мужу, военному переводчику. Но она все круто поломала и, прихватив кастрюли и сковородки, последовала за мной в Таллин, где я начинал съемки картины "Визит дамы". От передряг, связанных с уходом жены, у меня обострилась язва. Ане пришлось варить для меня каши и по возможности обеспечивать режим. Вскоре Аня забеременела. Прежний муж узнал от родственников, что он теперь в отставке. Анины родители занялись сложным обменом Кишинева на Москву и в конце концов поселились рядом с нами...
Но это не первый и не второй ваш брак...
Четвертый! В детстве мне нравилась девочка из соседней школы, эстонка. Звали ее Грета Таар. На ней я женился в двадцать лет, когда учился в студии МХАТа. Грета родила мне двоих детей - Катю и Кирилла. Прожили мы лет девять. Потом чувства начали угасать. У жены был роман, у меня тоже. С какой-то секретаршей. К ней в итоге я и ушел. Была бурная любовь, но прожить вместе мы смогли всего десять дней - не о чем было разговаривать. Даже при расставании... Потом на гастролях в Тбилиси познакомился с грузинкой с красивым греческим именем Медея. Я привез ее в серую и тусклую Москву, праздник быстро кончился. Она поглядела вокруг себя и вскоре упорхнула домой. Тем не менее успела родить мне дочку Манану. Сегодня Мананочка - актриса в Тбилиси. У нее самой есть дочка Тинатин.
Михаил Михайлович, вы не путаетесь в родственниках - женах, детях, внуках?
Нет, что вы. Я всех прекрасно помню, со всеми общаюсь. С Гретой дружим до сих пор, у нас уже внуки взрослые. С Региной видились в Америке, куда наш театр "Русская антреприза" ездил на гастроли. "Наша старшая жена", - шутит по ее поводу Аня. К Медее, Манане и Тинатин стараюсь, по возможности, выбираться в Тбилиси.
Сколько же всего потомков Козакова?
Пятеро детей, пять (пока) внуков. Старшая дочь Катя родила мне внучек Дашу и Полину. Даша уже закончила Высшую экономическую школу.
Ваш сын Кирилл тоже актер...
Да, в театре играет, в кино снимается. Внуков мне родил двоих, да уж больно далеко друг от друга они разбежались.
Это как понимать?
Первая жена Кирилла, Юля, вышла замуж за американца, и теперь внук Антон живет в штате Нью-Джерси, носит американскую фамилию. Первый ученик в классе, отлично играет в бейсбол. Кирилл второй раз женился на дочери Юрия Яковлева, Алене, она в Театре сатиры работает. У них дочка Маша. Теперь у нас с Юрием Васильевичем общая внучка.
При вашей занятости трудно часто общаться с родственниками.
Однако стараюсь почаще. Но "зациклен", конечно, на младших детях - Мише и Зое.
Детство Михаила Козакова
Михаил Михайлович Козаков родился в семье литературных работников. Отец будущего артиста – Михаил Эммануилович Козаков – был известным писателем. Мать работала редактором в издательстве. Семья была загружена работой, свободное время практически не появлялось, но тем не менее родители старались как можно больше внимания уделять воспитанию Михаила. Воспитывался Михаил общением. Разговоры родителей с их друзьями велись обычно при Михаиле, давая ему представление о серьезных понятиях – порядочности, долге, жизненных принципах. Если разговор перетекал во «взрослое» или политическое русло, то мать говорила по-французски: «Не при детях», и друг семьи писатель Анатолий Мариенгоф говорил Козакову-младшему: «Мишка, сыпь отсюда».Еще родители любили разговаривать и спорить с сыном об искусстве, литературе, глубинных смыслах и назначении произведений искусства. Козаков очень любил книги, читал запоем, часто задавал отцу вопросы, на что Козаков-старший мог ответить: «Тебе рано это читать. Потерпи, потом поймешь больше», но книгу не забирал.
Начало карьеры. Первый брак
Окончив среднюю школу в Ленинграде, Козаков поступил в Школу-студию при МХАТ. Дебют в кинематографе состоялся на последнем курсе школы-студии. Политическая драма режиссера Михаила Рома «Убийство на улице Данте» стала дебютом не только для Козакова, сыгравшего в картине роль Шарля Тибо, но и для таких актеров, как Иннокентий Смоктуновский и Валентин Гафт . Дебют оказался успешным, Козаков начал набирать популярность. После окончания школы-студии при МХАТ Михаил женился на своей бывшей однокласснице Грете Таар, эстонке по национальности.Позднее у них родятся двое детей – дочь Екатерина и сын Кирилл. Окончив вуз, Козаков начал творческую карьеру в театре им. Маяковского. В первый же год работы в театре Маяковского, в возрасте 22 лет, Козаков играет Гамлета. Эта роль произвела на молодого актера огромное впечатление, надолго сформировав его актерское амплуа. В театре Маяковского Козаков проработал три года, в 1959 году перейдя в «Современник», где провел на сцене более десяти лет.
Михаил Козаков читает стихи Иосифа Бродского
Из киноработ Козакова того времени стоит отметить фильм Григория Рошаля «Восемнадцатый год» из кинотрилогии по роману «Хождение по мукам» Алексея Толстого, мелодрама «Трудное счастье» (режиссер – Александр Столпер) и др. Однако настоящая популярность к Михаилу пришла немного позже.
Михаил Козаков в шестидесятые годы
1961 год ознаменовался появлением на советских экранах фантастического фильма «Человек-амфибия». Михаилу Козакову досталась в картине роль главного отрицательного персонажа – Зуриты. Режиссеры Геннадий Казанский и Владимир Чеботарев значительно изменили сюжет Александра Беляева, превратив фантастический приключенческий роман в романтическую мелодраму. Фильм был принят советской публикой с небывалым восторгом, а актеры, снявшиеся в картине, стали чрезвычайно популярными.После феерического успеха «Человека-амфибии» в следующие несколько лет Козаков практически не снимался. Исключение составили яркие роли в драме Н. Трахтенберга «Выстрел» по повести А. С. Пушкина и в трогательной, душевной картине Виктора Соколова «День солнца и дождя». В этом фильме Козаков играл самого себя, Михаила Козакова, который снимается в кинооперетте «На рассвете» в комической роли Мишки-Япончика. Роль в роли удалась Козакову, став одной из малоизвестных, но примечательных его киноработ.
Личная жизнь Михаила Козакова
В конце 1960-х годов Козаков разводится с Гретой Таар и вскоре женится во второй раз – на малознакомой ему темпераментной грузинке с древним греческим именем Медея. Брак оказался очень скандальным и коротким, после года ссор, постоянных скандалов и упреков Михаил вышвыривает Медею на улицу, после чего они разводятся. Не спасают брак ни венчание во время свадьбы в грузинской церкви, ни рождение дочери Мананы. Единственное приятное воспоминание у Козакова о том периоде – грузинская кухня, к которой Медея привила любовь Козакова на всю жизнь.После развода с Медеей Козаков пристрастился к спиртному. В начале семидесятых Михаил женится в третий раз – на переводчице Регине. Регина очень сильно любила Козакова, пыталась создать ему все условия для реабилитации после второго развода, отучала его от спиртного. С ней Козаков прожил 18 лет, детей у них не было. Регина прощала Михаилу все, даже роман с Анастасией Вертинской, который чуть было не разрушил их союз.
«Безымянная звезда»
В 1971 году Михаил Козаков уходит из «Современника», около года работает во МХАТе, а в 1972 году становится актером Театра на Малой Бронной. На семидесятые годы приходятся самые значительные и популярные свои кинороли в фильмах «Вся королевская рать», «Лев Гурыч Синичкин», «Соломенная шляпка», «Здравствуйте, я ваша тетя!» и других фильмах. К середине семидесятых годов Козаков решает попробовать себя в качестве кинорежиссера. Телеспектакль по произведению О. Голдсмита «Ночь ошибок» вышел на экраны в 1975 году, а трагикомедия «Безымянная звезда» - в 1978. Работу над «Безымянной звездой» Михаил начал еще в 1970 году, и именно она должна была стать режиссерским дебютом Козакова, однако смена руководства телевидения помешала осуществлению задуманного.Реализацию пришлось отложить, несмотря на то, что уже начались репетиции. К этому телеспектаклю Михаилу удалось вернуться только через семь лет, утвердив съемки телеспектакля на Свердловской киностудии. К тому времени Олег Даль, рассматривавшийся на главную роль в картине, начал переживать тяжелые времена и практически ушел из кинематографа. После отказа Даля от роли Козаков остановил свой выбор на Игоре Костолевском. Творческий дуэт Костолевского и Анастасии Вертинской оказался невероятно успешным. «Безымянная звезда» в копилке Козакова не только как режиссерская работа – Михаил сыграл в картине небольшую, но колоритную роль Грига.
Михаил Козаков в фильме «Покровские ворота»
В театре на Малой Бронной в начале семидесятых Козаков решил попробовать себя как театральный режиссер. Первой постановкой Михаила стала пьеса Леонида Зорина «Покровские ворота». Это автобиографическое произведение известного драматурга, посвященное Москве пятидесятых годов, молодости, в которую так хотел вернуться актер, запало в душу Козакову и вылилось в бесподобную театральную постановку. «Покровские ворота» входили в репертуар театра на Малой Бронной больше семи лет. Зрительский успех спектакля был поистине огромным, и в начале восьмидесятых Козаков принимает решение экранизировать его.Принеся сценарий Борису Хейсину, тогдашнему руководителю «Экрана», Козаков столкнулся с трудностями. Фильм пропускать не хотели, Хейсин раз за разом говорил режиссеру: «Давайте повременим. Там есть подводные течения». Не помогли даже недавние заслуги Михаила Михайловича – Госпремия СССР и две премии КГБ за роль Дзержинского, сыгранную в трех различных фильмах начала восьмидесятых.
В итоге «продавить» «Покровские ворота» на съемочную площадку помогла актриса МХАТа, хорошая подруга Козакова Софья Пилявская, лично знавшая Лапина. Разрешение удалось получить. Киноверсия «Покровских ворот» вошла в число лучших фильмов советского кино: искрометная, веселая с легкими ностальгическими нотками картина сразу же полюбилась советскому зрителю.
Сейчас картины, пользующиеся таким успехом, принято называть культовыми. Актерам участие в этом фильме принесло всесоюзную популярность, многие из них на долгие годы были «переименованы» зрителями по именам их персонажей – Равиковича называли не иначе как Хоботовым, а Ульянову – Маргаритой Павловной.
После «Покровских ворот»
Михаил Козаков совмещал режиссерскую деятельность с актерской: зрителям запомнились его роли фармацевта Иллария Данилевского и бандита Вахрамеева в приключенческой ленте «Шестой», Бирона в исторической эпопее «Демидовы», Эраста Цыкады в лирической комедии «Герой ее романа» и многие другие.Режиссерская карьера на «Покровских воротах» не закончилась – следующие его работы (детская комедия «Если верить Лопотухину», экранизация спектакля по произведению Лермонтова «Маскарад» и другие) оказались практически столь же популярными у зрителя, как и «Покровские ворота».
Самой значительной режиссерской работой Козакова считается фильм-трагифарс «Визит дамы» по мотивам пьесы Дюрренматта «Визит старой дамы». В главных ролях в картине сыграли Екатерина Васильева с Валентином Гафтом. Эта лента по праву входит в Золотой фонд советского кинематографа.
Последний брак Михаила Козакова
В конце восьмидесятых годов Регина уезжает в США работать с Робертом Де Ниро и обратно в Советский Союз уже не возвращается, через три месяца после отъезда подав на развод. Козаков впадает в очередную депрессию, и снова новая пассия выводит его из этого состояния. На этот раз роль спасительницы взяла на себя Анна Ямпольская. С ней Козаков познакомился во время одной из вечеринок. Девушка приехала в столицу из Кишинева, работать на телевидении. В обаятельного Козакова Анна, которая была на 25 лет моложе его, влюбилась с первого взгляда. Чувство было взаимным. Вскоре Козаков женился в четвертый раз – в 1989 году. В том же году Анна родила Михаилу сына, которого также назвали Михаилом, а в 1996 году, уже после того, как супруги переехали в Израиль, родилась дочь Зоя 
Эмиграция Михаила Козакова в Израиль
В Израиль вместе с женой и сыном Козаков уехал в 1992 году. В течение нескольких лет он играл на сцене камерного театра в Тель-Авиве, после чего организовал эмигрантскую труппу. С труппой Козаков поставил четыре спектакля, затем, в 1996 году, вернувшись в Россию и возглавил антрепризу, названную незамысловато - «Русская антреприза Михаила Козакова».Киноролей в то время у Козакова практически не было. Пожалуй, самой яркой работой девяностых можно назвать роль в фильме Алексея Учителя В кино в эти годы Михаил Козаков снимался редко. Самая яркая работа тех лет – роль Акима Волынского в фильме Алексея Учителя «Мания Жизели». Фильм, в котором режиссером был собран поистине звездный состав – Галина Тюнина, Андрей Смирнов, Алексей Герман, Иван Охлобыстин – рассказывает о жизни театральной богемы времен величайшей русской балерины Ольги Спесивцевой.
Последние годы Михаила Козакова
В двухтысячных годах Козаков продолжал сниматься в картинах, снимать собственные фильмы. В 2004 году на экраны вышел еще один фильм по пьесе Леонида Зорина «Медная бабушка», оставшийся практически незамеченным зрителями. На следующий год Михаилом была снята 6-серийная мелодрама «Очарование зла», повествующая о жизни русских эмигрантов во Франции 30-х годов XX века.Памяти Михаила Козакова.
В 2010 году после продолжительной болезни Козакову был поставлен страшный диагноз – рак легких. Несмотря на это, Михаил Михайлович буквально до последнего дня оставался на ногах и снимался в фильмах «Зоя» Виталия Павлова, «Борис Годунов» Владимира Мирзоева, «Любовь-морковь-3». Озвучить последнюю роль Козаков не успел – это пришлось делать его сыну Кириллу.
22 апреля 2011 года недалеко от Тель-Авива в одной из клиник Михаил Михайлович Козаков скончался.
Слава пришла к Михаилу Козакову после его роли в фильме «Человек-амфибия», но еще больше он прославился в качестве режиссера, снявшего великолепные картины, ставшие любимыми для миллионов зрителей. Личная жизнь Михаила Михайловича была не менее насыщенной, чем творческая – он был женат пять раз, и незадолго до смерти развелся со своей последней супругой.
Первая жена Михаила Козакова Грета Таар познакомилась с ним в школе «Петришуле» – они поженились в 1955-м и прожили вместе десять лет. Грета родила Козакову двоих детей - Екатерину и Кирилла, который, повзрослев, тоже стал актером. Причиной развода с Гретой стали постоянные измены Михаила, и, она, устав терпеть их, забрала детей и ушла от него.
На фото – Козаков с первой женой Гретой Таар
Второй женой Михаила Козакова стала грузинская художница Медея Берелашвили, однако вскоре после свадьбы он понял, что совершил большую ошибку и возненавидел Медею до такой степени, что в порыве гнева однажды чуть было не задушил ее. Тем не менее, в этом браке у него родилась дочь Манана, которой он потом всегда помогал.
На фото – Михаил Козаков и Анна Ямпольская
В третий раз режиссер женился на переводчице литературных произведений Регине Соломоновне , но и этот брак не умерил любвеобильность Михаила Михайловича, не прекращавшего своих любовных похождений, а Регина, как примерная жена, всегда ждала его дома. Но терпению и третьей жены Михаила Козакова пришел конец, и она уехала в Нью-Йорк.
В четвертый раз режиссер взял в жены девушку, которая была моложе него на двадцать пять лет - выпускницу ГИТИСа Анну Исаевну Ямпольскую . Она родила ему двоих детей - дочь Зою и сына Михаила, и Михаилу Михайловичу вдруг показалось, что он, наконец, нашел свое настоящее счастье – этими мыслями он делился во всех своих интервью. Сложности в отношениях начались после развала Советского Союза, когда у Козакова почти не стало работы, семье стало не хватать средств к существованию, и в 1991 году Михаил Михайлович принял решение уехать вместе с супругой и детьми в Израиль.
На фото – Козаков и Надежда Суслова
Однако там, несмотря на то, что Козаков создал собственный театр, дело не пошло, и через пять лет он снова вернулся на родину, а его семья осталась на земле обетованной - Анна не захотела переезжать обратно в Россию. Оставшись один, через некоторой время он снова женился - на двадцатидевятилетней Надежде Сусловой , которая была младше него на сорок семь лет.
Но пятая жена Михаила Козакова не сделала его счастливым, а, наоборот, по мнению многих, жизнь с ней вконец испортила его здоровье. Только прожив с Надеждой четыре года, он понял, что ей были нужны только его деньги. В результате всех переживаний режиссер попал в клинику неврозов, но лечение не помогало, а позже у него обнаружили неоперабельный рак легких. В конце жизни Козаков уехал в Израиль к своей бывшей жене Анне Ямпольской.
