— и оказалось, что он не только про коньки, но и про город Саратов, где прошло мое счастливое детство.
Так вот, предлагаю всем, кто хочет и может, написать про свой родной город, каким они его помнят в школьные годы. Нас много и мы из разных мест — соберутся чудесные рассказы, можно со старыми фотографиями, и получится такой географически-ностальгический срез страны, где мы выросли, которая, несмотря ни на что, нам важна и дорога.
Блог так и будет называться «Города детства». Я начинаю с Саратова. А вы пишите мне в почту или оставляйте заявки в комментариях — на СВОЙ город...
В моем детстве, разумеется, небо было чистое и синее, звезды сумасшедшие, зимы долгие, жара как этим летом, река большая, трава выше головы и вообще было счастье. Хоть и родилась я в единственном роддоме крепости Кронштадт, поскольку папа там служил, но выросла — и осознавала себя уже отчетливо — в городе Саратове, где окрепла после туберкулезной балтийской мороси физически и, стало быть, взросла духовно. Этот город и считаю родиной. У меня было очень хорошее детство. Оно стало моим стержнем во всех сложных жизненных ситуациях. Я думаю, мне легче проходить испытания потому, что я была любима, у меня были друзья и у меня был хороший город. По крайней мере, он был таким 40 лет назад. Город исследовался мною по возрастающей: я еще помню первые годы на самой окраине, за железнодорожным вокзалом, в пыльных садиках, которые уже покинули обитатели, переселенные в новые хрущевки по соседству, и где еще обильно падали никому не нужные яблоки и заросли паслена скрывали вечную возню диких кошек и ручных кур. Всегда пахло креозотом, всегда пахло коноплей. Воронья слободка советских времен, но там мы прожили недолго, потому что мама активно меняла квартиру. А меня частенько отдавали дедушке с бабушкой, и это был уже другой Саратов, словно вечный, словно еще не трамвай ездил за пределами двора, а, может, даже кареты, на производстве которых разорился мой прадедушка, владелец каретной мастерской, не угадавший, как быстро в хлебном, богатом, по-немецки продвинутом Саратове пустят конку...
Мой дед был деканом истфака университета — а Саратовский университет был славен волнами столичных ученых, мигрировавших сюда от гражданской войны, от Второй мировой, от голода, от репрессий... Культурная среда бульонной крепости, консерватория неоготической, опять-таки немецкой постройки, особняки модерна и даже раннего Шехтеля, он тоже наш, саратовский, но больше все же крепких купеческих домов с фальшампирными полуколоннами и иногда залихватскими загогулинами начала XX века... Так вот, дед жил на целом втором этаже частного дома, длинная лестница вела в комнаты, все кругом объединенные вокруг голландской печки, не отсюда ли моя пиротехническая страсть к каминам и кострам? Там не было горячей воды и ванной, хорошо помню корыто и холодный горшок, всегда прилипавший к моей задумчивой попе, зато был подвал. Или погреб? Кадушки с мочеными яблоками и помидорами, виртуозно заготавливаемые дедом, который, несмотря на наличие настоящего кабинета с настоящими книжными шкафами и настоящим огромным столом, как у настоящего ученого, по-крестьянски обожал сам все делать и, кажется, умел и сапоги тачать, и птичьи клетки мастерить... И была домработница, что воспринималось совершенно нормально, у нее частенько одалживались деньги до зарплаты, и она виртуозно варила гречневую кашу, которую люблю до сих пор. Меж тем, пока в этом чудесном доме, в большом зеленом дворе, в тихом центре, за красной линией улицы Кирова — бывшей Немецкой и ныне снова ей же — я составляла из цветных хрустальных бабушкиных бокалов пирамидки и сложные фигуры в постоянный ущерб их количеству, моя энергичная мама составила цепочку из 15, не меньше, квартир и выменяла нашу скромнейшую «двушку» на «трешку» в самом красивом и самом, как сейчас сказали бы, престижном районе города — на набережной. И впрямь, набережная Саратова, сталинской постройки, прямая, по-французски геометричная и по ВДНХовски размашистая, хороша была в моем детстве! Цветники и пихты, строгие причалы для больших пароходов, ширь несусветная — из моего окна Волгу видно было километров на 60, вдоль и чуть наискосок. Здесь прошло мое зрелое детство, по этим аллеям я гуляла вплоть до последнего звонка, а дома загодя собран был полосатый матерчатый чемоданчик, с которым я наутро уехала поступать в МГУ и больше уже не вернулась. Всерьез, имею ввиду.
Фото предоставлено автором Саратовская консерватория на Немецкой улице. Открытка начала ХХ в. Так вот, начав с завокзальной окраины, отыграв неизбежные и скучнейшие (на мой вкус) «дочки-матери» во дворах старого центра, я стала «девочкой с набережной». По иронии спецшкола с углубленным английским находилась около вокзала, и каждый день я проезжала весь город, узкий в центре и длинный вдоль реки, на троллейбусе утром и проходила обратно пешком после занятий. Топография центральных улиц снится мне и сейчас. Что осталось от них? Мои друзья-архитекторы говорят: «Лучше не приезжай». А тогда мой путь был ровно с запада на восток, к реке, и редкие сталинские дома и не менее редкие постсталинские перемежались настоящей частной застройкой: двух-, максимум трехэтажными каменными особнячками и деревянными домиками, чьи архитектурные излишества или, наоборот, скромности позволяли мне тогда уже угадывать характер построивших их купцов, адвокатов, мелких промышленников... Безжалостно рассеченные перегородками парадные залы провинциального толка, фасадные окна с занавесками по числу заселенных сюда семей, деревянные ворота и дворы, дворы как отдельные миры с сарайчиками, качелями, яблонями... Зимой проход у каждых ворот был травмоопасным, сугробы вставали стеной до самых окон, сосульки были нереально огромными, и сшибать их было жутко и весело. Я шла мимо Художественного музея имени Радищева — реальной гордости города, чудесного красненького особняка, специально построенного отцами города, чтобы разместить живописную коллекцию Боголюбова, неплохого, тонкого пейзажиста, радетеля памяти деда. Музей был для меня точкой притяжения, я ходила туда едва ли не каждые выходные, мечтала стать искусствоведом, в сущности, почти что стала. Если не музей, то ТЮЗ: саратовским ТЮЗом тогда руководил режиссер Киселев, и было интересно, и были спектакли, на которых я заливалась горячими слезами, типа «Не стреляйте в белых лебедей», как сейчас помню. Видимо, отпереживав положенное со всей впечатлительностью провинциальной романтической девочки, я разлюбила театр позже, в свои университетские годы мстительно утвердив приоритет интимности книжного слова... И было еще чуть ли не десяток театров и студий, но не запомнились, разве что как драмколыбель Янковского, и был Дворец пионеров, где моя мама когда-то училась в одном театральном кружке с Табаковым и куда меня отдали в балетную студию, а толку? И слава богу. Родители по-умному брали меня в гости всегда и всюду, я из угла слушала взрослые разговоры, как обычно, шарясь по полкам: хорошие книги были большим дефицитом. Мне разрешали читать все, что найду. У меня была просто болезнь: я не могла не читать постоянно. У другой бабушки — тоже огромный двор с тайными углами, не до конца изученными, тоже старый дом и печка, — непрочитанным оставался только Лопе де Вега, от нечего делать дошла очередь и до него, и еще пару лет я шпарила цитатами из «Овечьего источника» к изумлению одноклассников...
Фото предоставлено автором Старый троллейбус на Московской улице. Середина XX в. И была Река, просто великая река — до сих пор не могу без легкого волненья петь «Издалека долго...» Она для меня как Миссисипи для Марка Твена — целая жизнь со своими правилами, целый мир приключений и опасностей, тайных вылазок, первых майских купаний в ледяной воде, ледоходов и разливов, отмелей и водоворотов, рыбалки и еще раз рыбалки. Мы освоили все, что держалось на воде: ну лодки само собой (подбирали старые — одна, с проломленным днищем, не дожила до другого берега, а мы доплыли), плоты, сколоченные доски, куски пенопласта... Завернутые в майку спички, соль, пара картошек — все умели плавать с одной поднятой вверх рукой, чтобы не замочить стратегический запас, костер на другом берегу, страшные рассказы бывалых рыбаков про «того сома, что в прошлом году ребенка с отмели утащил...» и бедные счастливые родители, всерьез думавшие, что в тихий час ребенок лежит в кроватке, тогда как я уже давно вылезла в окно и удрала огородами и лопухами... Впрочем, это уже вдали от города, но река и город так рифмовались, все стремилось к реке, казалось, улицы стекают к ней, и мы катились на портфелях по длинным, в полквартала, раскатанным ледяным дорожкам — вниз, к набережной. Моя роза ветров была всегда авантюрной. Два направления влекли меня: к вокзалу, откуда поезда уходили в Москву, и к речному порту, откуда в Москву уплывали пароходы. Про аэропорт как-то в голову не приходило. Когда уезжала навсегда, я еще не знала, что заберу этот город с собой целиком. В моей памяти он так хорош, что, пожалуй, и вправду не надо возвращаться...
» на Первом канале, рассказала, какие самые необычные просьбы поступали от героев передачи, были ли недовольные результатом и сложно ли работать в домах с историей.
― Когда программа только появилась, героями были обычные люди. Как пришло решение делать ремонт в домах звезд?
― Мы телевидение, а не социальный проект. Рейтинги показали, что зрителям намного интереснее, когда мы делаем ремонт людям с необычной судьбой. Героев для программы выбирает Первый канал, и предпочтение прежде всего отдается легендарным звездам театра и кино. Почти за два года существования программы мы убедились, что нашим зрителям любопытно смотреть не только на то, как реализуются технологии ремонта, но и узнавать о судьбах известных личностей.
― А с кем лично вам легче работать ― с простыми людьми или звездами?
― Скажу честно, хотя у звезд и бывает больше требований и запросов, с ними интереснее работать. Например, только что мы украшали ёлку в доме Эдиты Станиславовны Пьехи . А ведь раньше я и представить не могла, что когда-нибудь буду с ней разговаривать по душам! Она добрый, тонкий и очень интересный человек. Уверена, зрители это обязательно почувствуют. Люди думают, что у наших звезд все есть, и помогать им не нужно. Но даже у самых именитых и легендарных российских артистов совсем не такие гонорары и условия жизни, как кажется со стороны. Это не Голливуд, извините. И еще им, как и всем, важно простое человеческое внимание.
― Вы сами принимаете участие в разработке интерьеров или выступаете только в качестве ведущей программы?
― Бывает по-разному. Когда мы работаем над сложным проектом, то собираемся всей командой, и я в первую очередь смотрю, какой стиль выбрать, как расположить мебель, где сделать акценты. Часто прямо на съемках у нас происходят жаркие споры, мнения не совпадают… Впрочем, большинство наших постоянных дизайнеров уже настолько хорошо понимают специфику телевизионного жанра, что им не нужно помогать: они прекрасно все делают сами.
― Какие самые необычные просьбы поступали от героев передачи?
― Одна из самых необычных просьб ― от Владимира Абрамовича Этуша . Поступила она давно, но взялись мы за ее воплощение только сейчас, перед Новым годом. Владимир Абрамович попросил сделать маленькую баню прямо в подвале дома, чтобы далеко не ходить: ему так удобнее ― все-таки возраст солидный! Мы таких проектов еще не делали. Но уже снят финал, поэтому могу сказать, что все получилось хорошо ― он очень обрадовался. Вообще просьбы поступают разные, ведь у каждого свой быт, образ жизни. Вот, к примеру, для Нины Ивановны Руслановой , которая недавно перенесла тяжелую болезнь и теперь восстанавливается и занимается собой, мы сделали спальню-гостиную и присоединили к ней лоджию, оборудовав там место для тренажеров. Отличный вариант увеличения полезной площади, кстати!
― Как вам удается совместить желания хозяев с представлениями дизайнеров о том, как в идеале должна быть оформлена квартира?
― Иногда с трудом. Случаются и расхождения, но внутри команды ― героев мы не огорчаем… Ведь работа дизайнеров и декораторов в этом и состоит, чтобы совместить свое видение и пожелания героев. Прежде чем приступить к проекту, мы подробно расспрашиваем, как человек живет, что ему больше всего нравится. Иногда ведь люди сами не понимают, какой стиль им по душе. Да они и не обязаны: они, в отличие от нас, не профессионалы! Почти всегда, выслушав все пожелания, мы руководствуемся собственной интуицией. На моей памяти недовольных результатом не было. Очень часто нам с благодарностью говорят, что сами бы так не придумали.
― Говорят, Александр Градский попросил, чтобы кухня была чисто мужской. Как вы справились с этой задачей, и как он отреагировал на результат?
― По большому счету мужская кухня ничем не отличается от женской. Просто женщины любят, чтобы было больше элементов декора, деталей, финтифлюшек, а мужчины чаще всего предпочитают строгий стиль. В случае с Градским всё было совершенно очевидно. Он сам по себе основательный человек, поэтому мы использовали натуральные, даже брутальные материалы, которые символизируют фактурность и основательность. Такая кухня должна содержать только необходимые вещи. Я помню, когда мы снимали программу, Градский сказал: «Как хорошо, что вы не навинтили мне каких-нибудь там бантиков и рамочек, потому что я этого терпеть не могу». А мы действительно догадались, что он это не любит!
― А Лолита Милявская попросила создать кухню «без кухни»: то есть всё, что напоминает о кухне, должно было быть спрятано. Возможно ли создать такую же кухню, как у Лолиты, простым людям?
― Это вообще элементарно! Представьте себе комнату, где вся необходимая утварь просто спрятана за панелями или во встроенных шкафах, и о том, что помещение является кухней, говорит только наличие плиты. Больше похоже на столовую, и это не так сложно. Главная проблема заключалась только в планировке. Лолита ― человек очень импульсивный, неординарный и крайне интересный. Ее кухня представляла собой очень неудобный вариант: комната ― длинная «кишка», которая заканчивается окном. Обычно такое помещение хотят привести к форме квадрата с помощью мебели или перегородок. Но в случае с кухней Лолиты это было невозможно, да и она не полюбила бы стандартный вариант. Поэтому мы нашли другое стилистическое решение: сделали кухню еще более вытянутой и все, что можно, убрали в узкие деревянные шкафы. Поставили прямоугольный стол под венецианской люстрой. Римская штора на окне. И еще мы соорудили широкий подоконник с подушками, чтобы можно было на нем сидеть, как на диванчике, и смотреть на улицу. Получилась не только кухня, а воспоминания об Италии…
― Дмитрий Нагиев участвовал в вашей передаче два раза : ему вы отремонтировали не только кухню, но и спальню. Расскажите, как вы выбирали для него интерьер и какие впечатления остались после общения с актером?
― Дмитрий Нагиев ― человек яркий и самодостаточный. Конечно, он точно знает, чего хочет. Но по условиям программы он мог лишь намекнуть, что ему симпатично. Ему нравится южное побережье Франции: неброский Прованс, стиль средиземноморского кантри. Мы подумали, что человеку, который так часто бывает на сцене и мелькает в телевизоре, для домашнего уюта, скорее всего, не нужно ничего театрального и вычурного. Поэтому выбрали для Дмитрия спокойный, без пафоса, и уютный интерьер.
― А как вам удалось создать интерьер в доме Михаила Боярского в духе старого петербургского дома? Какие предметы вы для этого использовали?
― Там было дело даже не в предметах. У Михаила Боярского маленькая скромная квартира в очень старом доме в центре Петербурга. Есть такое понятие ― «гений места»: когда само место, сам дом, сами стены задают какой-то стиль. Тем более Боярский ― ярко выраженный петербуржец, любящий свой город и знающий все его уголки. Так что нам оставалось лишь подчеркнуть с помощью лепнины объем самой комнаты, высоту потолка и одновременно постараться сделать ее чуть более уютной. Мы подобрали обои с насыщенным рисунком, но не слишком холодного цвета и светлую мебель в классическом стиле, которая просто подчеркнула то, где находится эта квартира.
― Есть ли какие-то специфические особенности, когда вы обустраиваете загородные дома?
― Да, планировка загородного дома имеет свои особенности. Но мы же не планируем целый дом, а беремся лишь за одно пространство, поэтому нам не хочется, чтобы оно сильно отличалось от всего дома. Вот вспомним ремонт для Алисы Бруновны Фрейндлих . Там все было очевидно: терраса, которую мы делали, выдержана в том же стиле, что и дом, ― все скромно и функционально, по-дачному. А в случае с загородным домом Ларисы Долиной мы не могли обойти вниманием тот факт, что она одна из лучших джазовых певиц, поэтому создали красивую элегантную комнату в духе ар-деко - стиля, который обычно связывают с джазом и музыкой 30-х годов.
― Дачный дом Александра Ширвиндта принадлежал когда-то главному архитектору Москвы. Наверное, сложно было работать в таком, можно сказать, «обязывающем» помещении?
― У Ширвиндтов замечательная дача в очень старом дачном поселке, который называется «Наука. Искусство. Литература». Здесь всегда жили интересные люди. И дача эта была построена во второй половине 30-х годов, так что у нее все черты того времени. Такие подмосковные старинные дачи в некотором роде наше национальное архитектурное достояние. Балконы с балясинами, веранда с мелкой расстекловкой, деревянное парадное крыльцо - всё отсылает нас к истории русской усадьбы. И было бы неправильно использовать там какой-то другой стиль, например хай-тек. Мы приподняли потолок, что помогло увеличить высоту и объем комнаты, но в остальном крайне бережно работали над этим проектом. Ведь у нас в программе не стоит задача сделать дорого-богато, чтобы все ахнули. Мы стараемся очень деликатно подойти к каждому пространству.
― Наташа, а как обустроена ваша собственная квартира?
― У меня небольшая квартира в центре Москвы. Она находится в старом доме, в котором изначально были высокие потолки, но очень маленькие комнаты. В ней много старых вещей, принадлежавших моим родителям, бабушке, которая до сих пор жива. И вещи, появившиеся позже, похожи на все, что уже были в квартире. Например, я нашла настенные часы ― почти такие же, какие были у бабушки с дедушкой, когда я была ребенком. Моя квартира совершенно не модная, не пафосная: она уютная, милая, удобная. А мое самое любимое место в доме ― кухня.
― Многие наши читатели отмечают ваш безупречный вкус и образы в эфире. Интересно узнать, вы их сами создаете, или стилисты передачи помогают?
― Мы работаем в команде. Поэтому, конечно же, стилисты Первого канала помогают мне найти одежду, которая соответствует моему стилю, подчеркивает его для экрана. Я бесконечно ценю стиль и немного скептически отношусь к моде. Мне совершенно все равно, актуальна в этом сезоне вещь или нет. Я могу, например, одно вечернее платье носить 15 лет. Оно никогда не выйдет из моды, потому что это просто маленькое черное платье: как его придумала Коко Шанель, таким оно и будет. Я знаю два правила в одежде: стиль важнее, чем мода; индивидуальность важнее, чем тенденция. Нужно просто оставаться собой и лишь подчеркивать свои достоинства. Я предпочитаю классику, поэтому чаще всего выбираю обычные однотонные платья.
― А существует ли мода в интерьере? И что бы вы посоветовали нашим читателям, которые собираются в ближайшее время делать ремонт?
― Конечно, существует мода в интерьере, только она медленнее развивается: люди же не меняют диван или ванную каждый сезон. Я бы посоветовала не быть заложником моды и прежде всего подумать, что вам самим нравится, не обращая внимание на то, модно это или нет. Сначала можно полистать журналы об интерьерах. Например, журнал «Мезонин», главным редактором которого я являюсь. Можно взять за основу ту картинку, которая вызывает ощущение радости и счастья, и внутри которой хочется оказаться. А потом увидеть, какими средствами это сделано. И дальше повторить у себя в квартире, доме, причем не обязательно в точности. Дома нужно делать так, как нравится вам самим ― просто слепо следовать моде нельзя.
Смотрите программу «Идеальный ремонт» по субботам в 12:15 на Первом канале.
Беседовала Елена Смирнова
Сдержанность, интеллигентность и высокая интеллектуальная составляющая - вот она, Наташа Барбье. Журналист, издатель журнала «Мезонин» и телеведущая. Настоящее имя - Наталья Владимировна Троепольская. Псевдонимом Наталья избрала фамилию своей бабушки… Имеет право. Она - Женщина с большой буквы, от нее исходит аура обаяния, мягкости и домашнего уюта, но в то же время глубокого ума и продуманности во всем. И такой леди фамилия Барбье больше подходит, чем Троепольская.
Детство
Наташа Барбье - российский дизайнер, и чувство стиля - это ее образ жизни. Родилась Барбье в Кронштадте, затем семья переехала в Саратов. Третье сентября - дата ее рождения. Дева по гороскопу - мягкая, нежная, чистая, но твердая в своих намерениях и умеет достигать намеченных целей. Наташин папа, Владимир Борисович Троепольский - моряк, и потому она именует себя не иначе как «капитанская дочка». Мама Натальи - педагог, преподавала английский язык, и своим идеальным произношением Наташа обязана именно ей. Она часто вспоминает свое детство, которое, по словам Барьбье, было счастливым. Поэтому она говорит, что обидеть или рассердить ее практически невозможно. Наташа Барбье, биография которой началась в приморском городе, связала свою жизнь отнюдь не с мореходством или тем, что к нему относится. Она пошла совсем по иному пути и, похоже, не прогадала. Она обожает свою работу и не стесняется об этом говорить.
Обучение
Наша героиня окончила факультет журналистики МГУ. Потом она приобретя специальность «художественный критик». Далее Наташа стажировалась на канале BBC.
Карьера
Сначала была «Литературная Россия», где будущая знаменитость работала в качестве корреспондента, затем - журналы «Огонек» и «Домовой». Видимо, с последнего началась страсть к дому и интерьерам… В 1998 году Барбье вступила в должность главного редактора журнала «Мезонин» - первого российского журнала о декоре, и с этих высот никуда не опускается. Ее часто приглашали и приглашают на телевидение. Например, Наташа Барбье уже давно является ведущей, а по совместительству экспертом в передачах «Интерьеры», «Идеальный ремонт» и «Дом с мезонином». Вот она и нашла свое призвание - декор интерьеров и все, что с этим связано. Госпожа Барбье стала соучредителем и президентом «Объединения декораторов интерьеров» и регулярно, каждый год она занимается организацией и проведением выставок «Неделя декора», «Неделя садов» и «Декор стола». До нее фактически никто этой темой так глубоко не занимался. Наталья явилась в прямом смысле родоначальницей интерьерной журналистики в России, поэтому Барбье очень плотно освоила свою нишу, и на сегодняшний день мало кто может составить ей конкуренцию. Она досконально и много готова рассказывать своему зрителю обо всем, что ей понятно и в чем она уверена, с удовольствием делится со своей аудиторией опытом и дает ценные советы.
Характер
Наташа Барбье стояла у истоков так называемой интерьерной журналистики, пытаясь систематизировать стремления домохозяек к благоустройству жилья. Все неравнодушные к обустройству своего внутреннего пространства и те, кто любит его приукрашивать и модернизировать, никак не останутся безразличными к персоне Наташи Барбье.
Живите с душой
Она прекрасно разбирается в том, что хорошо, а что плохо в плане интерьера. Сама для себя она решила давно, что дома необязательно делать ремонт каждый год. Просто надо выкинуть лишнее (или убрать подальше) и навести порядок, и этим Наташа занимается регулярно. И ведь правда - интерьер заиграет новыми красками, преобразится! Ведь вещи носят отпечаток личности человека, и было бы преступно их выкидывать или менять (с мужьями, родителями и детьми ведь не расстаются, они неизменны).
Предпочтения
Наташа Барбье год рождения свой с женской кокетливостью скрывает, но появилась на свет она примерно в 1960-м - на фото юная Наташа в первом классе саратовской школы, а это 1967 год.
Но биологические годы - не главное для женщины, самое основное - возраст ее души, которая всегда молода, когда ей есть чего хотеть. Итак, она - главный редактор журнала «Мезонин», считает великими мастерами дизайнера художников Татлина, Малевича и Лисицкого. Наташа очень сетует на до сих пор не изжитую «промышленность» дизайна в России (а может, это российский стереотип), что никак не можем мы вырваться из этих оков, из периметра провинциальности. Но это все, по ее словам, обусловлено историей, и никто тут не виноват. Она ратует за искусство декора и надеется, что когда-нибудь изящные украшения как интерьера, так и обеденного стола будут естественно восприниматься русскими людьми и перестанут доставаться с антресолей по праздникам, а постоянно будут сопровождать обитателей квартиры или дома. Наташа Барбье, которой прикрыта завесой тайны (она очень не любит распространяться на эту тему в прессе), искренне оскорбляется всем, что неэстетично и сделано не с любовью. Она считает, что красиво - это не тогда, когда на людях ты надеваешь Gucci и «лабутены», а дома ешь из пластиковой посуды. Красота для Наташи Барбье - состояние души, которое постоянно и не меняется под влиянием обстоятельств… Человек высокого искусства - ничего не поделаешь, она такая! Причем предметы не обязательно должны быть очень дорогими, главное - они должны быть безупречно собраны вместе и смотреться гармонично. А это и есть настоящее искусство, считает Наталья. У нее дома лежит старый набор поварешек из меди с блошиного рынка Амстердама и серебряные приборы для рыбы, когда-то принадлежавшие лондонскому отелю «Дорчестер», а с Измайловской барахолки к ней перебралась на ПМЖ старая люстра. И всему этому находятся и время, и место.
Личная жизнь и любимый супруг
Вопрос о домике у берега моря давно решила для себя Наташа Барбье. Муж, Александр Галушкин, полностью поддержал ее, и вместе со своими друзьями они обзавелись жильем в Черногории в городе Ульцин. Это недорогой и не обжитый русскими город. Первый дом они приобрели за 14 тысяч евро, причем это было недорого по сравнению с соседней Италией. Их дом в свое время положил начало целому русскому поселению, расположенному в Ульцине, так что здесь живут многие представители российской богемы. Маленькая звездная Россия в Черногории - вот как правильно называется эта местность! Звезды предусмотрительно приобретали недвижимость еще тогда, когда она стоила недорого, и теперь могут наслаждаться чудесным климатом и морем круглый год! С мужем они живут уже очень давно, любят друг друга, поддерживают и понимают. В их семье царит любовь. Им приятно приходить в свой дом. Именно это, считает Наталья, является залогом крепкой и счастливой супружеской жизни, так она видит
Цветы жизни на чужих подоконниках?
Наталья Барбье известна россиянам как ведущая передачи «Идеальный ремонт». Журналист и искусствовед, редактор журнала и телеведущая, эксперт в вопросах дизайна и декора помещений Барбье умеет говорить простыми словами о сложных понятиях. Наталья видит красоту простых вещей и раскрывает ее окружающим.
Детство и юность
Наталья Владимировна Троепольская родилась 3 сентября в Кронштадте. А вот точный год этого события установить сложно. На основании фото первоклассницы Наташи, датированного 1967 годом, можно предположить, что родилась Наталья в 1960 году. В школу девочка пошла в Саратове, который вспоминает с теплотой и любовью.
Отец Владимир Борисович Троепольский - капитан 2 ранга в отставке, мастер спорта международного класса, совершал с семьей путешествия на собственной яхте. Участие в регатах вместе с родителями и старшим братом научило будущую телеведущую работать в команде и не паниковать в нештатных ситуациях.
Мать Наталья Владимировна Троепольская (дочка – полная тезка мамы) – учитель английского языка, обладающая способностью создавать уют в любом помещении. Этот талант в полной мере унаследовала дизайнер-любитель Наталья Барбье. Псевдоним Барбье появился из фамилии бабушки Нины Константиновны Барбиер. Внучка отбросила последнюю букву и вернула французской фамилии изначальное звучание.
Дед Владимир Алексеевич Осипов был деканом исторического факультета Саратовского университета и привил внучке любовь к истории городов и особенностям архитектурных стилей. Наташа училась балету во Дворце пионеров, мечтала работать в художественном музее или театре. Окончив школу в Саратове, Наташа переехала в Москву и поступила на журналистский факультет МГУ.
Самостоятельная девушка не захотела жить в общежитии и снимала жилье. Жизнь на съеме научила Наталью превращать чужую комнату в уютную. Для этого не требовалось менять обои или мебель, иногда хватало пары деталей: старинного узорчатого платка вместо скатерти, репродукции из журнала на стене. В аспирантуре МГУ журналистка получила специальность художественного критика, стажировалась на канале ВВС.
Журналистика и телевидение
Журналистская карьера Натальи началась в «Литературной России», но несовпадение взглядов молодой журналистки с генеральной линией партии заставило уйти в более демократичную «Литературную газету». Через год Наталья ушла в журнал «Огонек», где подбирала картины для цветных вкладок. Параллельно с работой в «Огоньке» начала писать статьи об интерьерах в журнал «Домовой».
Тогда и понадобился псевдоним. Статьи за подписью Троепольской публиковались в «Огоньке», а публикации Барбье выходили в «Домовом». В этом первом в России глянцевом журнале началась биография знакомой телезрителям Натальи Барбье – человека, который понятно и увлекательно рассказывает о красоте жилища, архитектурных стилях, колористике и драпировках.
В 1998 году появился журнал «Мезонин», и журналистка стала его главным редактором. Команда первого российского журнала, полностью посвященного интерьерной теме, хотела сделать издание для профессионалов. Главный редактор следила, чтобы авторы не увлекались модными тенденциями. В конце девяностых «Мезонин» освещал все основные мировые тенденции в области дизайна и декора.
Сейчас в журнале публикуются в основном проекты российских архитекторов. Не без усилий авторов «Мезонина» в стране выросло поколение молодых дизайнеров с развитым художественным вкусом, знающих историю стилей и декоративного искусства. Наталья с командой создала новое направление в журналистике. Как обозревателя интерьеров Барбье приглашали на телевиденье.
Вела передачи «Дом с мезонином», «Интерьеры с Наташей Барбье», а в 2013 году пришла в проект «Идеальный ремонт», который продюсирует Илья Кривицкий. Команда экспертов – дизайнеров, архитекторов и строителей - приходит в квартиры артистов и звезд шоу-бизнеса и преобразует их жилое пространство до неузнаваемости. Окончательный вариант идеального ремонта разрабатывается сообща, с учетом желаний и потребностей заказчика.
Наталья Барбье отмечает, что название проекта не точно соответствует содержанию. Ремонт – это, прежде всего, замена отслуживших срок труб, проводов, перекрытий и тому подобных вещей. Но команда «Идеального ремонта» этим не занимается, а только наводит красоту. В шоу требуется, прежде всего, уметь говорить. Часто нужно быстро вспомнить информацию о стилях, национальных промыслах, ответить на неожиданные вопросы.
Команде подыгрывают и заказчики. По просьбе съемочной группы удивляются и радуются переменам, даже если на самом деле ремонт не окончен. Прежде всего, для работы в новом проекте Наталье потребовалось сменить имидж. Например, начать красить ногти красным лаком. Маникюр кажется мелочью, но руки телеведущей регулярно попадают в кадр и привлекают внимание к предмету, на который указывают.
Внешность популярной телеведущей обсуждается зрителями. После каждого нового выпуска передачи в «Инстаграме» появляются комментарии под фото Натальи. Поклонниц интересует фасон платья и прическа, украшения и макияж ведущей. Наталья Барбье умна, интеллигентна, ухожена и талантлива. Поэтому проект «Идеальный ремонт» и сейчас продолжает интересовать телезрителей.
Личная жизнь
Больше двадцати лет Наталья прожила в браке с Александром Галушкиным, известным литературоведом. Супруги познакомились еще в студенчестве – на кафедре литературной критики вместе учились у литературоведа Галины Андреевны Белой. Вместе с мужем Наталья создавала интерьеры московских квартир. Первым семейным гнездышком стала компактная двушка, в которой непросто было найти место для книг. Вторая квартира, расположенная в центре Москвы, перестроена из коммуналки.
Любовь к морю привела супругов на окраину городка Ульцин в Черногории. В 2002 году они стали там первыми россиянами, которые купили дачу у Адриатического моря. Журналистка так ярко описывала друзьям красоту Ульцина, что нечаянно стала основательницей русскоязычной дачной колонии на побережье Черногории. 22 июля 2014 года Александр Юрьевич Галушкин умер. Детей у пары не было.
Наталья Барбье сейчас
В декабре 2017 года съемочная группа «Идеального ремонта» вместе с Натальей Барбье дважды побывала в гостях у . Повидавшая немало знаменитостей квартира менялась, а зрители узнавали подробности личной жизни и творческие планы известной певицы.
В 2018 году команда отремонтировала жилье актрисы и установила камин в городской квартире .
Проекты
- 1998 – журнал «Мезонин»
- 1999 – ежегодная выставка «Неделя декора»
- 2006 – «Дом с мезонином»
- 2012 – «Интерьеры с Наташей Барбье»
- 2013 – «Идеальный ремонт»
Совершенно случайно натолкнулась на это интервью.
Так как многое в сказанном отвечает моей позиции, как в вопросах интерьерной моды, так и моды вообще, то решила перенести его в свой блог полностью.
http://litsasovsek.ru/magazines/article/150
текст Татьяна Петрова фото Алексей Петров
– Это маленькая квартира, всего 72 метра, – начала свой рассказ Наташа. – Когда-то здесь была коммуналка, на которую мы с мужем поменяли наши прежние квартиры, и в 9-метровой комнате, где теперь находится столовая, жила целая семья. 15 лет назад купить жилье можно было только на вторичном рынке. И, вероятно, мы могли бы «выменять» (существовал такой термин!) нечто большее. Но нам понравилось необыкновенное обаяние этого старого дома в центре Москвы с замечательной планировкой квартиры, где скромные 72 метра ощущаются как 100 и больше .
– Вы наверняка интересовались историей вашего дома?
– Конечно. Четыре этажа были возведены в начале прошлого века, а два последних (мы живем на шестом) – в послевоенные сталинские годы. Причем верхние квартиры были достроены абсолютно в тех же пропорциях и с той же планировкой. С одной лишь разницей – соседи снизу являются счастливыми обладателями потолка высотой в пять метров. У нас – всего три с половиной. Но и то мы очень довольны. Для людей с огромной библиотекой этот аргумент является очень важным: чем выше потолок – тем больше полок. А для меня книги, к тому же, лучшее украшение интерьера.
– Часто бывая в гостях у известных людей, мы поражаемся тому, что иногда во всем доме нет ни одной книжной полки…
– Да, по количеству телевизоров и книг в доме можно многое рассказать о людях, которые в нем живут. В нашей квартире вы не сразу найдете единственный телевизор, зато заметите обилие книг и семейных фотографий, привезенные из разных стран камешки, любимые осколки с археологических раскопок, купленные на «блошиных рынках» старые изразцы и лампы… Все эти дорогие сердцу мелочи заполняют немногие свободные места на полках в гостиной (она же библиотека и она же телевизионная – должны же мы знать, что происходит в мире и в стране!). Здесь и в кабинете мужа стеллажи до потолка. Остальные книги – на даче. Есть еще спальня, кухня и столовая. Собственно, все, что нужно для жизни. Как любая хозяйка, я не отказалась бы от кладовки. Но для нее места не нашлось.
Мы обживали эту квартиру на фоне чудовищных «евроремонтов» прошлого десятилетия и прежде всего хотели воспроизвести здесь атмосферу старого московского интеллигентного (простите за это слово, которое теперь как-то странно звучит) дома, в котором жили несколько поколений. Так и получилось. Теперь можно смело сказать, что это хорошая старая московская квартира с историей. Нашей историей. Любой нормальный интерьер говорит о характере и образе жизни его хозяев. Если только он не сделан дизайнером «под ключ» – под анонимного покупателя.
– Вы въехали в эту квартиру много лет назад, когда искусство интерьер-дизайна только зарождалось в новой России. Кто помогал вам с оформлением?
– Мои друзья – декоратор Анна Муравина и архитектор Сергей Кругляк. Сережа подсказывал, как технологически претворить в жизнь наши с мужем идеи, он же предложил «зашить» кухню в обычный гипсокартон, покрасить его, а с помощью деревянных планок сделать намек на фахверк. Тогда ведь не было замечательного выбора отделочных материалов. Это сегодня в нашем городе можно купить все. Если, к примеру, в Москву привозят шесть кусков самого роскошного бразильского мрамора, то все эти шесть кусков тут же раскупаются. Нам в начале 90-х выбирать было не из чего. Многие предметы мебели сделаны белорусскими мастерами по нашим эскизам. Поэтому квартира получилась не затратная. В нее вложено ровно столько, сколько нужно для того, чтобы хорошо жить, веселиться и не расстраиваться, если что-то где-то не так.
Мне нравятся «пожившие» вещи. Мы оставили старый паркет – смешной и скрипучий, старые дверные ручки – во всех комнатах разные. Сами двери, к сожалению, пришлось поменять – слои красок за годы коммунального жилья просто убили их. Но нам удалось найти похожие. Важно было сохранить дух старой квартиры. Несмотря на то что это была коммуналка, люди здесь жили дружно. По крайней мере никто никому тараканов в борщ не бросал. Мы поняли это сразу. Оттого, видно, и сами живем весело.
Мой интерьер в принципе не является показушным. Дом существует для того, чтобы в нем жить, а не для того, чтобы демонстрировать и рассказывать, как он прекрасен. Словом, показывая сейчас вам свою квартиру, я чувствую себя не очень удобно. Да, это наша любимая обжитая московская квартира. Здесь хорошо нам с мужем. Приятно нашим гостям. Но что в ней такого уж особенного?
– Сегодня немногие москвичи любят принимать гостей…
– А в нашей маленькой квартире иногда собирается человек 20. Народ разбредается по комнатам, кто-то устраивается на диванах, кто-то на полу. Но почему-то всем очень нравится сидеть в столовой за небольшим столом под итальянским уличным фонарем, который моя подруга – художник и скульптор Елена Языкова – купила на «блошином рынке» в Италии, но так и не нашла для него места в своем доме. А у нас он прижился…
Конечно, столовая для большого приема не годится, да и в семиметровой кухне, где когда-то готовили две или три семьи, помещаюсь только я. Но стена между кухней и комнатой не была несущей, и, сделав проем, мы объединили кухню со столовой. Надо признать, первоначальная планировка квартиры была на редкость удачной. Видно, что работал грамотный архитектор. Я ведь постоянно бываю на съемках в новостройках. Современная планировка домов, за редчайшим исключением, ужасная. Все сделано как-то не умно. Люди покупают квартиры площадью в 160–200 метров, а потом оказывается, что кухня все равно маленькая, и есть там невозможно. А им, по старой советской привычке, хочется пить чай именно на кухне. Или строится роскошная 60-метровая столовая, в которой никто не обедает…
В наших 72 метрах мы вынуждены были учитывать каждый миллиметр. Поэтому даже ванну развернули, чтобы комната выглядела пропорциональной.
– Мебель была сделана на заказ. А где вы покупали отделочные материалы, когда ничего не было?
– Страшно вспомнить! Когда дело дошло до ванной, мы кинулись искать плитку. И из всей той дури, которая продавалась, самым разумным цветом был белый. Однако прошло более 10 лет, и белая плитка как была стильным вариантом для ванной, так и осталась. Посмотрите на остромодные, умные миланские интерьеры. Ванная там – белая. Разве что плитка мельче размером. А белый цвет – вне моды. И не приедается.
Для штор я выбрала ткань французской компании Pierre Frey. Тогда это была одна из самых последних коллекций, она безумно мне нравилась, и я заказала для кухни синюю расцветку, а для спальни – вишневую. Правда, сшиты портьеры были так, как умели шить в те годы. К тому же я не рассчитала, что при каждой стирке шторы будут становиться все короче и короче. Так что теперь один выход – когда они станут совсем короткими, отвезти их на дачу, а для квартиры заказать новые. Вообще же, я предпочитаю не менять то, что меня устраивает. Ради моды? Не вижу смысла. Если только предмет просто неудобный. Хотя и в этом случае можно найти компромисс. Например, на стульях в столовой было не очень уютно сидеть. Но они мне так нравились, что я решила их купить. А для комфорта придумала подушки.
– Вижу, и вы не избежали соблазна купить недорогую мебель IKEA?
– Размеры икеевских диванов очень удачны для маленьких комнат. Да и цены этого магазина, не скрою, радуют. Надоел диван – выкинул, забыл. И не пожалел. Иногда я меняю цвета, с помощью элементарных пледов делая гостиную синей, красной или белой. Ничего более! Хотя, наверное, это плохо звучит из уст главного редактора интерьерного издания, которое, прекрасно знаю, не то что не последнее на рынке, а одно из лучших. Но ведь и модельеры, выпускающие на подиум красавиц в роскошных нарядах, сами порой носят джинсы и черные майки. Так же и я. Очень люблю интерьер, смею надеяться, что разбираюсь в теме. Но не существует просто интерьера. Есть моя квартира, мною сделанная. В ней много мне лично дорогого и приятного, и я люблю ее такой, какая она есть. То же самое я могла бы сказать про свою дачу. Я делала ее не для того, чтобы она понравилась кому-то.
– Это было сделано под большим давлением моей редакционной команды… Дача очень простая, деревянная, в русском стиле. Но именно такую мы с мужем и хотели. Как культурный ландшафт Подмосковье в сущности уже уничтожено. Нет тех чудесных дачек, заросших виноградом, веранд с растекловкой… Отчасти поэтому, когда все возводили огромные каменные дома, мы построили себе такую дачу.
– Кроме икеевских диванов в гостиной есть антикварный ковер, роскошный cofee-table и марокканский фонарь…
– Я очень люблю старые ковры. Ковру возле камина лет 60, он из Белуджистана. Мы отреставрировали его, почистили и положили, потому что он нам с мужем очень нравится. Но до него лежал старый узбекский килим. Два ковра в разных стилях не ужились. Первый пришлось убрать, и теперь он ждет своего часа или другого правильного места. Фонарь был куплен в антикварной лавке в Марокко, когда галереи «Танжер» в Москве еще не существовало и эта страна не была столь популярной у россиян. Журнальный столик – настоящее, совершенно неподъемное седло слона. Наталия Семенова, моя знакомая, занимающаяся интерьерами, и Дмитрий Алексеев, художник и декоратор, были, кажется, первыми россиянами, уехавшими в Индию. Из своего длительного путешествия они привезли два или три контейнера чудных старых вещей. Это было очень давно, индийского антиквариата как такового не осталось. Теперь большая часть предметов оттуда – грамотно сделанные, хорошие (нет, не подделки!) современные вещи из состаренного дерева. В Европе Индия в тренде уже много лет. Наташе и Диме повезло – они привезли порталы дворцов, старые двери, из которых можно было делать столы… А мне из той замечательной «посылки» досталось седло слона, которое я безумно люблю и которое, скорее всего, не буду менять еще много лет. Разве что на дачу отвезу.
Я люблю вещи независимо от того, старые они или новые, дешевые или дорогие. Если предмет нравится – куплю и найду ему достойное место в интерьере. Так же, кстати, отношусь и к дизайну одежды. Не могу представить, что надену ультрамодную, но некомфортную для меня вещь. Ну, правда, я живу вне моды и сознательно не хочу, чтобы она влияла на мою жизнь. Мне кажется, в ней очень много наносного. Я не знаю, как сносить уже имеющиеся пять летних пальто. Зачем же нужно еще десять? Не поверите, иногда с огромным удовольствием листаю fashion-журналы, чтобы понять, ЧТО из моего шкафа можно достать, потому что ЭТО внезапно опять в моде. В прошлом сезоне, например, с удивлением узнала о «триумфальном возвращении маленького черного платья». Я и не догадывалась, что оно выходило из моды! Теперь надеваю его не только потому, что люблю, но и с идеологическим обоснованием – оно же в тренде! То же самое иногда случается со старенькими тупоносенькими туфельками или башмачками моей бабушки. Прекрасно! Я надену их несколько раз за сезон и буду счастлива!
– К слову, о стареньком. Нельзя не обратить внимания на книжный стеллаж. Видно, что при покраске его искусственно «старили». Вы это тоже сами придумали?
– Нет, это посоветовала Аня Муравина. Шкафы сделаны из сосновой доски, а потом покрашены серо-синей краской и затерты. Нам хотелось, чтобы получился эффект не то что старого, но простого дерева. (Я очень не люблю лакированные вещи. Хотя сейчас они безумно модны! Кругом лак! Черный, густой. В тренде – эффект рояльной глубины). Аня же объясняла девочкам малярам, как сделать «античную» штукатурку в столовой. Брала губку, показывала, как нужно растирать. Тогда специалистов по декоративным поверхностям еще не было, поэтому и стенка местами получилась неправильная. Маляры растерли, как могли.
– Во-первых, я взяток не беру. Во-вторых, вообще не хочу, чтобы мне кто-то делал супермодно, тем более в старом московском доме. Есть такое понятие «гений места». Дом на холме не может быть похож на дом, стоящий в низине. В квартире-студии в новостройке будет уместна актуальная стилистика, а не исторические реплики. Пентхаузу (в настоящем смысле этого слова) не подойдет ампир.
А наш дом на Адриатике, к слову, совсем не похож на московскую квартиру. Он выдержан в стиле минимализм. Белые стены, черная мебель, стальные предметы, стеклянные стены, африканские скульптуры и маски, травертин песочного цвета… Ничего лишнего! И строжайшая геометрия. Местный ландшафт требовал чистых ясных линий.
Главный вопрос, который нужно задать себе после покупки нового жилья: что диктует место? Какова высота потолков? Куда выходят окна? Делать себе интерьер – безумно приятный творческий процесс. А заниматься сегодня собственным домом – так же естественно, как естественно было раньше заниматься своим садом. Тогда каждая хозяйка даже небольшого поместья знала, как подрезать розы. А сейчас надо понимать, например, что летом чехлы на мебели и шторы могут быть одни, зимой – другие. От этого понимания зависит, будет ли вам комфортно в вашем доме.
Самая первая моя квартира находилась на первом этаже панельной башни. Это было очень-очень давно, денег было мало. Но и в тех условиях я умудрилась что-то придумать. Выкрасила стены в белый цвет. Купила белую мебель. А вдоль одной стены расставила 20 горшочков с алыми цикламенами. Книги. Белое. И красные цветы. По-моему, очень стильно.
Теперь, когда в России появилось много денег и много информации, стало актуальным жить в хорошем интерьере. Положение обязывает – состоятельные люди должны иметь приличный дом. Для них важно, чтобы материалы были натуральные и дорогие, дизайн – модным. Такие люди просто обязаны тратить большие деньги на одежду, часы, автомобили, интерьеры. Словом, на свой образ жизни.
– А главный редактор интерьерного журнала не обязан?
– А разве главный редактор может быть реально богатым человеком? Не бедным – да. Но не по-настоящему богатым.К счастью, я человек непафосный. И ко многим вещам отношусь спокойно. Есть такое странное противоречие во мне. Разбираюсь в дизайне, могу по достоинству оценить интерьерные стили, качество предметов. Но мне самой не так много нужно. Я не понимаю, зачем каждый сезон делать модный интерьер. В прошлом году было актуально золото, в этом – серебро. А мне вот уже 10 лет нравится моя квартира. И ремонту я предпочту книги, музыку, природу, общение с друзьями, стакан вина, хорошие мысли…
Слава богу, мы счастливо совпадаем в этом с моим мужем. Нам хорошо. Гостям – комфортно. А кто что подумает про мой интерьер, меня совершенно не волнует.
