(ныне — Академия русского балета имени А.Я. Вагановой), где попал в класс балетного педагога Александра Пушкина, ставшего одним из любимых преподавателей танцовщика.

В 1958 году стал солистом Театра оперы и балета имени С. М. Кирова (с 1992 года - Мариинский театр). Дебютировал в паре со знаменитой балериной Натальей Дудинской в балете Александра Крейна "Лауренсия".

В 1959 году принял участие в VII Всемирном фестивале молодежи и студентов в Вене, где завоевал первую премию.

С 1958 по 1961 год в Кировском Театре исполнил пятнадцать ролей (в том числе ведущие партии в "Жизели", "Дон Кихоте", "Баядерке", "Спящей Красавице" и "Лебедином Озере").

В июне 1961 года во время гастролей труппы в Париже Рудольф Нуриев отказался возвращаться в СССР и попросил политического убежища. После чего сразу же был принят в гастрольную труппу Балета Маркиса де Куэваса (Grand Ballet du Marquis de Cuevas), где исполнял партию в балете "Спящая красавица".

В 1962 году Нуриев познакомился со знаменитым датским танцовщиком Эриком Бруном, оказавшим большое влияние на становление хореографии и стиля танцовщика.

В этом же году Нуриев дебютировал на сцене Королевского театра "Ковент-Гарден" в Лондоне в балете "Жизель" в паре с прима балериной Марго Фонтейн. На протяжении почти 10 лет вплоть до ухода Фонтейн со сцены Рудольф продолжал оставаться ее постоянным партнером.

В марте 1963 года известный балетмейстер Фредерик Аштон специально для Нуриева и Фонтейн поставил балет "Маргарита и Арман" на музыку Ференца Листа.

В 1960-1970-е годы Нуриев активно выступал с ведущими балетными труппами мира: Гранд Опера, Ла Скала, Американским балетным театром, Национальным балетом Канады, Венской оперой, с труппами Марты Грэм и Пола Тейлора. Исполнил почти весь идущий на сценах классический репертуар, также принимал участие в спектаклях трупп современного балета.

В 1964 году Нуриев впервые попробовал себя в качестве хореографа , всего за несколько месяцев создав собственные редакции классических балетов "Лебединое озеро" Петра Чайковского на сцене Венского оперного театра и "Раймонда" Александра Глазунова для гастрольной труппы Королевского Балета. В дальнейшем в различных труппах ставил балеты "Спящая красавица", "Щелкунчик", "Дон Кихот", "Золушка", "Ромео и Джульетта". В 1966 году в Венском оперном театре поставил первый оригинальный балет "Танкреди" на музыку Хайнса Хейнца.

Рудольф Нуриев , сделав роль танцовщика активной и значимой, сравнял ее с ролью балерины, сгладил антагонизм классического и современного балета.

Помимо выступлений на сцене, Нуриев снялся во многих фильмах-балетах, среди которых наиболее удачными стали "Вечер с Королевским Балетом" (1963),

"Юноша и смерть" и "Ромео и Джульетта" (1966), "Я — танцовщик" (1972).

В 1977 году он попробовал себя в игровом кино, исполнив главную роль в картине "Валентино" (Valentino) режиссера Кена Рассела. В 1982 году сыграл в драме "На виду" (Exposed) режиссера Джеймса Тобака.

В 1983-1989 годах Рудольф Нуриев являлся художественным руководителем балета Парижской Гранд Опера (с 1989 года — Опера Гарнье).

В ноябре 1989 года Нуриев приехал с гастролями в Ленинград, где дважды танцевал в балете "Сильфида" Хермана Левинсхольда на сцене Кировского театра.

В 1990 году исполнил партию Короля Сиама в американском мюзикле Ричарда Роджерса и Оскара Хаммерштейна "Король и я".

В 1991 году в Вене во Дворце Ауершперг Нуриев дебютировал как дирижер. За год он успел выступить в Афинах, Будапеште, Довиле, Равелло, Ченстохове, Нью-Йорке, Солт-Лейк-Сити и Сан-Франциско. В марте 1992 года с симфоническим оркестром приехал в Казань, где дирижировал балетом "Щелкунчик".

Осенью 1992 года на сцене Гранд Опера поставил балет "Баядерка". Последнее представление "Баядерки" с участием Нуриева состоялось 8 октября 1992 года.

Умер знаменитый танцовщик от СПИДа 6 января 1993 года в Париже. Согласно его завещанию, похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа.

Материал подготовлен на основе открытых источников

Имя: Рудольф Нуриев (Rudolf Nuriev)

Возраст: 54 года

Место рождения: Иркутск

Место смерти: Леваллуа-Перре, Франция

Деятельность: артист балета, балетмейстер

Семейное положение: не был женат

Рудольф Нуриев - биография

Блистательный артист балета был заочно осужден на 7 лет колонии строгого режима за измену родине. Нуриеву пришлось на это пойти - чтобы жить и творить так, как он хотел.

Рудольф с детства привык достигать желаемого. Но если его желание танцевать и ставить спектакли было, как принято говорить, легитимным и горячо приветствовалось и в СССР, и на Западе, то другие - бесконечная жажда секса, стремление обладать всем приглянувшимся - вызывали иную реакцию. Его друг, хореограф Ролан Пети говорил:

«Я не понимал, как этот "бог", при свете дня гениально танцующий на сцене, с наступлением темноты превращается в демонического персонажа». Но обе эти стороны составляли личность «Чингисхана балета». И чем чернее становилась тьма, тем ярче сиял свет. На Западе, благодаря его свободным нравам, Нуриев смог полностью реализоваться. Но сам он об эмиграции не помышлял. Ведь до поры и в отечестве все складывалось прекрасно.

Он мечтал стать балетным танцовщиком - и стал им. Хотя были против и суровый полуграмотный отец-политрук, и обстоятельства: окружение, происхождение, физическая слабость. В 11-летнем возрасте, еще в Уфе, Рудик, благодаря природной пластичности и невероятной работоспособности, сумел привлечь внимание бывшей балерины из труппы легендарного Дягилева, Анны Удальцовой. Она начала заниматься с ним, а через полгода направила его к другому педагогу - Елене Вайтович.

Рудольф Нуриев - балет

Освоив азы, в 17 лет - на 10 лет позже, чем полагалось, - Нуриев поступил в Вагановское балетное училище в Ленинграде. За 3 года прошел весь курс и, минуя кордебалет, стал партнером звезд Театра оперы и балета имени Кирова (ныне Мариинского) Наталии Дудинской (ей было 46, Нуриеву -20!), Аллы Шелест, Нинель Кургапкиной. Перетанцевал весь доступный репертуар, получил квартиру (на двоих с балериной Аллой Сизовой) и звание лучшего танцовщика мира 1961 года.

Оборотной стороной были разбитые в ярости термосы и зеркала гримерок, свирепый мат, которым Рудик встречал критику, неистовый секс перед спектаклями и в антрактах (что строжайше запрещалось). А еще анонимная «мужская любовь» под дамокловым мечом 121-й статьи Уголовного кодекса СССР и, по слухам, «жизнь втроем» со своим бывшим учителем танца Александром Пушкиным и его женой Ксенией Юргенсон.

И вот 1961-й год, июнь, гастроли: сначала - Париж, потом должен быть Лондон. Нуриев занят только в «Лебедином озере» и отрывке из «Баядерки» -и часть публики ходит именно на него. А ночами он отрывается по полной и бродит по «голубым» притонам. Естественно, эти демарши отмечают «пастухи» из КГБ. И наступает развязка: 16 июня Нуриеву приказано возвращаться в Москву, «выступать в Кремле». Его партнерша, балерина Алла Осипенко вспоминает, как, уже сидя в самолете, вылетавшем из Парижа в Англию, не увидела Нуриева в салоне - а потом заметила его у края летного поля.

Оттесненный гэбэшником в сторону, Рудик вскинул руки со скрещенными пальцами, показывая ей «небо в клеточку», рыдая, кинулся к трапу, но не успел... Позже Нуриев писал: «Я знал: навсегда лишусь заграничных поездок и звания солиста. Меня предадут забвению...», а тогда он совершил свой знаменитый «прыжок к свободе» (возможно, приукрашенный биографами) - попросил убежища. Артист остался во Франции с 36 франками в кармане, без вещей и одежды.

Первое время его пытались вернуть на родину: звонили родные, просили одуматься - но беглец не собирался расставаться с обретенной свободой. Даже когда от него отрекся отчаявшийся отец...

Рудольф Нуриев - биография личной жизни

Экстравагантный побег, неординарная внешность, харизматичность, бьющий через край эротизм. Конечно, Нуриев мгновенно нашел работу - неделю спустя танцевал «Спящую красавицу» в труппе маркиза де Куэваса. Теперь, вырвавшись из объятий «совка», он мог удовлетворять все свои желания, а значит, и творить.

Силы Нуриев черпал в сексе - матросы, водители грузовиков, торговцы, проститутки, «балетные» и звезды сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Среди них, по слухам, - , Ив Сен-Лоран, Элтон Джон, престарелый Жан Маре... А танцор еще и шокировал публику: то целовался взасос, объясняя, что это старинный русский обычай, то требовал «мальчиков», то жаловался, что «с женщинами надо так тяжко трудиться...».

Но, конечно, только потакая самому низменному в себе, Нуриев не смог бы подарить миру «новый балет» - свободный, раскованный, изысканно и драматично андрогинный, - что признавали все, причастные к этому искусству: и , и Ролан Пети, и Джордж Баланчин, и Морис Бежар. В этом ему помогла любовь. Плотская, страстная - к мужчине. И платоническая, пьянящая - к женщине.

Первая - это Эрик Брун, один из величайших танцовщиков XX века. Холодный настолько, что каждое его движение, каждый взгляд серо-голубых глаз жгли Нуриева огнем. Сначала Рудик влюбился в мастерство Бруна, потом - в него самого. Дикарь-татарин, с горящими глазами, развевающимися волосами и острыми скулами и богоподобный блондин -они не могли жить друг без друга и не могли находиться рядом. Слишком велико было напряжение, слишком требователен, ненасытен был Нуриев. Да, он уважал своего возлюбленного, более того, только его одного в целом мире признавал равным себе.

Но выматывал, ревновал до отвратительных сцен, подавлял так, что Брун спасался бегством и уходил в запой... Роман завершился в 1969-м, когда одна из учениц Эрика родила ему дочь. Но любовь не погибла. Спустя годы, бросив все, Нуриев приехал к Бруну, умирающему от рака легких. Тогда, 30 марта 1986 года, они проговорили всю ночь. 31-го Эрик мог лишь следить за Рудольфом глазами, а 1 апреля его не стало...

Второй, платонической любовью Нуриева была английская балерина Марго Фонтейн. Она вошла в его жизнь в 1961-м. Ей было 42, она была примой Королевского балета и собиралась завершить карьеру. Но Рудик, до краев наполненный жизнью, сумел убедить ее продолжить выступать: «С первой секунды я понял, что встретил друга. Это был самый светлый момент в моей жизни с того дня, как я оказался на Западе». А все светлое Нуриев мог выражать только в танце. В 1962-м - «Жизель». Эротизм Нуриева, элегантность и чистота Фонтейн привели публику в восторг. Их вызывали на поклоны 23 раза.

Марго вынула из букета красную розу и преподнесла ее Рудольфу, тот упал на одно колено, осыпая узкую кисть партнерши поцелуями. Зал охватило безумие... «Между нами возникло странное влечение друг к другу, которое мы так и не сумели объяснить рационально», - говорила Марго. Нет, они не были любовниками, хотя и ходили слухи, - просто «любовь так многообразна в своих проявлениях».

Марго все же покинула сцену и бросила все силы на поддержание жизни подстреленного террористами мужа, а потом сама сражалась со смертельной болезнью, Нуриев регулярно переводил ей деньги инкогнито, хотя и имел славу скупца. А когда 21 февраля 1991 года Марго умерла, с горечью воскликнул: «Я должен был на ней жениться». Но кто знает, что означала эта фраза в устах человека, умирающего от СПИДа?

Нуриев ненамного пережил свою любовь. 6 января 1993 года он умер, сполна расплатившись с тьмой, дарившей ему силы, оставив нам блистательные спектакли, фильмы, роли. Последний свой приют он обрел на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Автор биографии: Жанна Вейкина 6209

16 июня 1961 года мир сотрясла сенсация - ведущий танцовщик Кировского театра Рудольф Нуриев не вернулся с гастролей из Парижа в СССР. Иностранные газеты пестрели заголовками: "Звезда балета и драма в аэропорту Ле-Бурже", "Прыжок в свободу", "Девушка видит, как русские преследуют ее друга".

В июне 1961 года Рудольф Нуриев вместе с труппой Кировского театра находился на гастролях в Париже, но его неожиданно вызвали в Москву, якобы для того, чтобы танцевать в Кремле. Его подруга миллионерша Клара Сент пришла провожать Нуриева в аэропорт, подошла попрощаться, обняла и прошептала на ухо: "Ты должен подойти к тем двум полицейским и сказать - я хочу остаться во Франции. Они тебя ждут". Заподозрив неладное, сотрудники госбезопасности начали оттеснять Нуриева, но он вырвался и совершил один из своих знаменитых прыжков, приземлившись прямо в руки полицейских со словами: "Я хочу быть свободным". Репортеры назвали это "прыжком к свободе".

"Я принял решение потому, что у меня не было другого выбора. И какие отрицательные последствия этого шага ни были бы, я не жалею об этом", - писал в своей автобиографии Нуриев. Выбора у него действительно не было: КГБ уже давно подозревал его в гомосексуализме, а в Париже тому представились доказательства. Тогдашний председатель КГБ А. Шелепин, в частности, докладывал в ЦК КПСС: "3 июня сего года из Парижа поступили данные о том, что Нуриев Рудольф Хамитович нарушает правила поведения советских граждан за границей, один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Кроме того, он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых имелись гомосексуалисты. Несмотря на проведенные с ним беседы профилактического характера, Нуриев не изменил своего поведения..."

По некоторым данным, в Париже КГБ специально поселил знаменитого танцовщика в номере с неким Юрием Соловьевым. Его задача была подтвердить нетрадиционные наклонности Нуриева, что Соловьев и сделал. Великому танцовщику грозили семь лет лагерей строгого режима или работа осведомителем КГБ.

Сразу после его бегства прошло открытое собрание труппы Кировского театра, где артисты вынуждены были единогласно заклеймить его как "невозвращенца". А в январе 1962 года состоялся официальный суд над Рудольфом Нуриевым (естественно, заочный), на котором его приговорили как предателя Родины к семи годам исправительно-трудовых работ с отбыванием срока в колонии строгого режима. На протяжении многих лет его преследовали анонимными звонками с угрозами, причем особенно часто это случалось непосредственно перед выходом на сцену, его мать заставляли звонить сыну и уговаривать вернуться на родину.

Нуриев стал одним из первых советских мужчин, признавших собственную нетрадиционную ориентацию. Более того, историю любви Рудольфа Нуриева и Эрика Бруна называют одной из самых страстных связей. Эрик Брун был выдающимся танцовщиком, покорившим русского зрителя во время гастролей Американского балетного театра в 1960 году. Нуриев был увлечен им, его манерой, элегантностью, классичностью его искусства, человеческими качествами. Многие отмечали, что они были полными противоположностями друг другу. Нуриев - страстный, неистовый татарин, почти дикарь, а Брун - спокойный, рассудительный скандинав.

Тем не менее, главной любовью в жизни Нуриева был все-таки танец. "Я танцую для собственного удовольствия, - говорил он. - Если вы пытаетесь доставить удовольствие каждому, это не оригинально" . "Прыжок в свободу" дал ему уникальную возможность работать в лондонском королевском балете. За свою творческую жизнь Нуриеву удалось исполнить практически все ведущие мужские партии классического балета.

Благодаря его страсти в балете роль партнера-мужчины стала значимой и сравнялась с ролью балерины. Для большей выразительности Нуриев выходил на сцену в одном трико и танцевальном бандаже. Он хотел показать не просто танец, а всю красоту человеческого тела во время движения. Подобную же концепцию в XX веке воплощали, пожалуй, только Вацлав Нижинский и Айседора Дункан.

Его союзницей в любви к танцу стала тогда уже великая Марго Фонтейн. Но даже она не могла предположить, что этот тандем останется в истории балета, как один из самых блистательных. Каждый порознь не мог бы добиться того, чего они добивались вместе. Когда они встретились, Фонтейн было 43 года, а Нуриеву - 24. "С первой секунды я понял, что встретил друга. Это был самый светлый момент в моей жизни с того дня, как я оказался на Западе", - писал он впоследствии.

Совместное творчество Фонтейн и Нуриева началось в 1962 году с балета "Жизель". В 1963 году известный балетмейстер Ф. Аштон специально поставил для них балет "Маргарет и Арман". После "Лебединого озера" в Венской опере в октябре 1964 года их вызывали на сцену восемьдесят девять раз. Рабочим сцены пришлось платить дополнительную зарплату, поскольку они не могли разбирать декорации и задерживались в театре.

Их отношения не были только деловыми. Нуриеву удалось перенести все страсти их танца в жизнь. Годы спустя, когда Фонтейн умирала от рака, Нуриев, сам смертельно больной, ездил к ней в Панаму, поддерживал - морально, но не финансово. Марго умерла в нищете, в то время как Нуриев был самым богатым человеком в мире балета. "Vanity Fair" оценивал его состояние в 80 миллионов долларов.

Деньги и слава пришли к Нуриеву быстро и помогли освободиться его бешеному темпераменту. На западе он мог позволить себе любое поведение: ему многое прощали. Однажды он изловчился дать в один день интервью двум конкурирующим изданиям - Time и Newsweek. Оба хотели поместить о нем большие статьи-интервью. Он же решил, что упускать хотя бы одно интервью нельзя, поэтому в день спектакля посетил сразу два приема, на которых встретился с прессой. На следующий день оба журнала опубликовали статьи о нем тиражом в пять миллионов каждый.

Ни одному танцовщику не простили бы выступление босиком на приеме в присутствии королевской семьи в Лондоне. Он же, когда ему стало жарко, спокойно сбросил туфли. Рудольф мог быть очень груб с дирижерами, партнерами, продюсерами, сам поддерживая и подчеркивая слухи, распространяемые о его ужасном характере.

Нуриев давал не менее 200 спектаклей в год во всех уголках мира и ни разу не уходил со сцены больше, чем на две недели. Говорили, что он не танцевал только в Антарктиде. Путешествуя по свету, Нуриев испытывал влияние самых разных балетных школ - датской, американской, английской, - оставаясь при этом верным русской классической школе. В этом и была суть "стиля Нуриева".

По словам Отиса Стюарта, "мир, несомненно, знал и более сильных в техническом отношении танцовщиков, обладавших совершенными линиям. Но еще не появился ни один, хоть бы отдаленно напоминающий этого тонкого дикого Пана, который сумел развенчать в глазах публики привычного принца, вечно стоящего "на подхвате", и превратить его в звезду столь же яркую и сияющую, каким были до него лишь балерины".

Нуриев много снимался в кино и на телевидении. В 1972 году вышел танцевальный фильм с его участием "Я - танцовщик", а в 1977 году Нуриев снялся в роли известного голливудского актера Валентино в одноименном фильме у режиссера К. Рассела. Многие считали, что в этой картине Нуриев сыграл самого себя. Нуриев также оказался не менее талантливым режиссером, поставив несколько классических балетов. С 1983 по 1989 год он являлся директором балетной труппы парижской Гранд-опера.

Рудольфа Нуриева поразила страшная болезнь - СПИД. По предположениям, он заразился в больнице. Якобы однажды он неосмотрительно перебегал дорогу и был сбит автомобилем. Ему перелили кровь, которая была заражена. Нуриев боролся до последнего, пробовал различные новинки в медицине, постоянно общался с людьми, давал уроки. Он прожил со СПИДом 12 лет.

В 1976 году был создан комитет, состоявший из известных деятелей культуры, который собрал более десяти тысяч подписей под просьбой дать матери Рудольфа Нуриева разрешение на выезд из СССР. Сорок два сенатора США обращались лично к руководителям Союза, за Нуриева ходатайствовала ООН, но все оказалось бесполезным. Лишь после прихода к власти Михаила Горбачева в 1987 году Нуриеву разрешили ненадолго приехать в Уфу для того, чтобы проститься с умирающей матерью, которая к тому времени уже мало кого узнавала.

Зная, что болен, Нуриев захотел вернуться в родную страну. В 1989 году он станцевал несколько спектаклей на сцене Кировского театра. Однако гастроли принесли лишь разочарование и Нуриеву, и тем, кто так хотел его увидеть. Артист был уже серьезно болен, его преследовали травмы. Танцевал он с огромным трудом, преодолевая физическую боль. Он вновь вернулся во Францию, с которой все началось.

Летом 1991 года болезнь начала прогрессировать. Весной следующего года началась ее последняя стадия. В те дни Нуриев был обеспокоен только одним: ему хотелось во что бы то ни стало осуществить постановку "Ромео и Джульетты". И судьба дала ему такой шанс. На какое-то время Нуриеву стало легче, и он поставил спектакль.

В Париже он провел последние сто дней своей жизни. Этот город открыл Нуриеву дорогу в мир славы и богатства, он же закрыл за ним двери. По словам врача, который находился рядом с Нуриевым в последние мгновения его жизни, 54-летний танцор умер тихо, без страданий.

Великий танцовщик похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа под Парижем, где нашли свой последний приют многие наши знаменитые соотечественники, в разное время покинувшие Россию.

Материал подготовлен интернет-редакцией www.rian.ru на основе информации Агентства РИА Новости и других источников

31 августа 2010, 22:58

Мало кому из балетных звезд удалось так разыграть свою жизнь, как Рудольфу Нуриеву. Здесь понемногу от разных жанров - детектива, фарса, мелодрамы, трагедии. Его называли Чингисханом балета, первым геем планеты, самым сексуальным танцовщиком XX века. Действительно, секс для этого неистового татарина значил много. Но кроме секса была и любовь, причем не только с мужчиной по имени Эрик Брюн, но и с женщиной, великой Марго Фонтейн... У Нуреева были романы с Фредди Меркьюри, Ив Сен-Лораном и Элтоном Джоном; молва записала ему в любовники Жана Маре и многих других... Но самой сильной, страстной и мучительной любовью Нуриева всегда был Эрик Брун - огромного роста датчанин неземной красоты, всемирно известный танцор, считавшийся одним из самых выдающихся танцовщиков XX века и самым изысканным Альбером, когда-либо танцевавшем в "Жизели". Их роман длился до самой смерти Эрика... ТАКОЙ ХОЛОДНЫЙ, ЧТО ОБЖИГАЕТ Трудно сказать, кто был первым мужчиной-любовником Нуриева, но то, что его первой и величайшей любовью стал выдающийся датский танцовщик Эрик Брун, несомненно. Причем Нуриев сначала влюбился в его танец, а потом в него самого. Эрик был идеалом для Нуриева. Он был на 10 лет старше его, высок и красив, как бог. Он от рождения обладал теми качествами, которых Нуреев начисто был лишен: спокойствия, сдержанности, такта. А главное - он умел то, чего не умел Нуриев. Если бы не Рудик, то Эрик Брун, возможно, так и не распознал в себе скрытого гомосексуалиста. У Эрика была невеста, знаменитая красавица-балерина Мария Толчифф, чей отец был индейцем. Мария и Эрик Их первое знакомство Рудика случилось в 1960 году, когда Эрик Брун и Мария Толчифф приехали вместе с Американским балетным театром на гастроли в СССР. Нуриев сгорал от нетерпения увидеть прославленного датчанина, но так случилось, что двадцатидвухлетний Рудольф уехал на гастроли в Германию, а когда вернулся, то весь балетный Ленинград только и говорил, что о Бруне. Заинтригованный Рудольф раздобыл любительские съемки Бруна, сделанные кем-то в Ленинграде, и пережил шок. "Для меня это стало сенсацией, - вспоминал он через несколько лет. - Брун единственный танцовщик, которому удалось меня поразить. Кто-то назвал его слишком холодным. Он и в самом деле настолько холодный, что обжигает". МЕКСИКАНСКИЕ СТРАСТИ Спустя год Нуриев обжегся об этот лед уже не на экране, а в жизни. К тому времени Рудольф вырвался из железных объятий Страны Советов и делал первые шаги на пути к мировым триумфам. Судьба свела его с Марией Толчифф, незадолго до этого пережившей разрыв бурных любовных отношений с Бруном, которого по ее словам она любила "больше жизни". Расставаясь с датчанином, она пообещала ему отомстить и подыскать себе нового партнера. Очень скоро она встречает молодого и горячего татарина, в которого тридцатишестилетняя балерина мгновенно влюбляется. И предлагает ему ехать вместе с ней в Копенгаген, где планируются ее выступления с Бруном. По дороге Толчифф звонит Бруну и радостно объявляет: "Тут есть кто-то, кто хочет с тобой познакомиться. Его зовут Рудольф Нуреев", - и передает трубку Нурееву. Так они познакомились благодаря Толчифф, которая об этом вскоре сильно пожалеет. Эрик и Карла Фраччи ДАТСКИЙ ПРИНЦ И ТАТАРСКИЙ ТЕРРОРИСТ "День шел к концу, в номере было темно, - вспоминал годы спустя Брун об их первой встрече, которая произошла в отеле "Англетер", где остановились Рудольф и Толчифф. - Я поприветствовал Марию, рядом с которой находился этот молодой танцовщик, небрежно одетый в свитер и слаксы. Я сел, посмотрел на него внимательнее и увидел, что он весьма привлекателен. У него был определенный стиль, некий класс. Это нельзя назвать естественной элегантностью, но это производило впечатление. Он не слишком много говорил, может быть, потому, что еще не совсем хорошо владел английским. Ситуация была неловкой из-за моих отношений с Марией. Мы с ней пытались прикрыть это, слишком много и неестественно смеясь. Гораздо позже Рудик говорил, что ненавидит звук этого моего смеха". После этого они видели друг друга лишь в студии во время занятий. Нуриев приходил в восторг от безупречной длинноногой фигуры Бруна, от его непогрешимой техники, от внешнего облика, напоминающего благородного принца. Эрик и Рудик Однажды во время перерыва Нуриев заговорщицки шепнул Бруну, что надо бы поговорить. Он хотел пообедать с Бруном наедине, без Марии. Но когда Нуриев сообщил ей о своих планах насчет обеда, она закатила истерику, с визгом выскочив из костюмерной. Нуриев бросился за ней, за ним последовал Брун. В этот момент после утреннего класса вышла вся труппа и с интересом наблюдала, как Нуреев, Брун и Толчиф гоняются друг за другом по театру.
Эрик, Руди и Мария Но как бы ни злилась Мария и сколько бы истерик ни закатывала, между неистовым татарином и холодным датским принцем уже возникло мощное притяжение, которое в тот момент не мог разрушить никто. Даже властная мать Бруна, имевшая на сына огромное влияние. ОТДЕЛЬНЫЕ СПАЛЬНИ ДЛЯ ПРИЛИЧИЯ Эллен Брун, как только Рудольф переехал жить в их уютный дом в пригороде Копенгагена в Гентофте, сразу же невзлюбила Рудольфа. Она видела в нем угрозу респектабельности сына, а также своего соперника за его любовь. И хотя ради приличия Рудольф и Эрик занимали отдельные спальни, Эллен догадывалась о характере их отношений. Как и многие другие, кто видел их вместе. Эти двое сразу бросались в глаза, люди оборачивались им вслед, таким красивым и таким разным.
Брун, высокий и аристократичный блондин, напоминавший внешне греческого бога, с высоким лбом, правильным, резко очерченным профилем, тонкими чертами лица, и грусными серо-голубыми глазами, был сама утонченность. Он притягивал взоры едва ли не всех женщин…Рудольф же с горящими глазами, развевающимися волосами, диким нравом и острыми скулами, напоминал извергающийся вулкан. Их отношение к сексу тоже было очень разным. Эрик одновременно и жаждал, и боялся интимной близости. Скрытный, осторожный, он не позволял проявиться ни единой эмоции, к тому же он не был готов к тому сексуальному неистовству, которое проявлял Нуреев. Рудольф всегда хотел секса, двадцать четыре часа в сутки. И считал это естественным, а Эрик быстро уставал от этой карусели. Поэтому их роман изначально развивался неистово и бурно. Один наступал, другой убегал. Рудольф, когда ему казалось, что в их отношениях что-то не так, мог в бешенстве кричать и разбрасывать вещи по квартире, а Эрик, шокированный этим всплеском эмоций, убегал из дому. И тогда Рудольф бросался вслед, на поиски своего возлюбленного. Через несколько лет Брун уподобит их встречу столкновению и взрыву двух комет. (Фрагмент из воспоминаний знаменитой болгарской балерины Сони Аровой, близкой подруга Эрика) Если Брун был единственным танцовщиком, которого Рудик признавал равным себе, он был также единственным, кому он позволял проявлять над собой власть. "Научи меня этому", - всегда говорил он Эрику. "Если Эрик блестяще исполнял какую-то роль, Рудик не успокаивался, пока не начинал исполнять ту же роль столь же блестяще, - говорит Соня. - Для него это был величайший стимул на протяжении очень долгого времени". В равной степени околдованный им Брун помогал ему всеми возможными способами, передавая все свои знания, даже когда Нуриев грозил его затмить. Их отношения с самого начала были бурными и нескончаемо интенсивными. "Чистый Стриндберг", - оценивал их Брун через несколько лет. "Рудольф был переполнен чувствами к Эрику, - говорит Арова, - а Эрик не знал, как с ним справиться. Рудольф его выматывал". К тому же, Рудик постоянно и мучительно ревновал Эрика к женщинам, ведь Эрик в отличии от Рудика был бисексуалом, а не геем и он часто испытывал влечение к некоторым дувушкам. Виолетт Верди замечает: "Руди был таким сильным, таким новичком, таким изголодавшимся после российской пустыни. Он просто хотел того, чего хотел". Он всеми силами старался подчинить себе мягкого, деликатного Эрика. "Их отношения никогда не были легкими, - заключает Арова. - Эрик держал себя под полным контролем, а Рудольф подчинялся настроению. Эрик пытался заставить его понять всякие вещи, а когда не получалось, расстраивался, и у них происходили ссоры. Рудольф очень многого хотел от Эрика. Он всегда от него чего-то требовал, и Эрик говорил: "Но я отдаю все, что могу, и после этого чувствую себя выжатым". Вскоре Брун пришел к убеждению, что Нуриев хочет от него больше, чем он может дать. Близкие друзья знали теплого, щедрого Бруна, с живым, суховатым чувством юмора, но один из них рассказывает, что он мог "в секунду преобразиться, становясь холодным и крайне враждебным", когда чувствовал, что кто-то подбирается к нему слишком близко " ЕСТ МАЛЬЧИКОВ, КАК БЛИНЫ Убежав от табу и запретов социалистической родины, Нуреев жаждал вкусить от того сексуального рая, который нашел на Западе. Здесь не было комплексов или угрызений совести: увидев что-то понравившееся, Нуреев должен был это заполучить. Его желания стояли на первом месте, и он удовлетворял их при любых обстоятельствах, днем и ночью, на улицах, в барах, гей-саунах. Матросы, водители грузовиков, торговцы, проститутки были его постоянными объектами охоты. Кстати, внешность тут не имела особого значения, важны были размер и количество. Он любил, чтобы этого было много. Существует масса анекдотов, рассказывающих о сексуальной чрезмерности Нуреева. Вот несколько. Однажды во время обеда в лондонском доме Рудольфа, где собрались респектабельные друзья артиста, его экономка сообщила, что у дверей стоят два молодых человека. Несколько дней назад Рудольф назначил им свидание и, очевидно, забыл об этом. Рудольф вскочил со стула и выбежал из столовой. Гости, услышав, как он с посетителями поднялся наверх, примолкли, возникла неловкая пауза. Тут секретарь Рудольфа, смеясь, воскликнула: "С ним всегда так! Он их ест, как блины!" Вскоре хлопнула входная дверь, и Рудольф, покрасневший, с озорным и довольным блеском в глазах, вернулся к столу. "Это очень вкусно", - двусмысленно сказал он, когда его кухарка подавала ему блюдо. Как-то, выйдя из служебного входа Парижской оперы и увидев толпу поклонниц, Рудольф воскликнул: "А где же мальчики?" Танцуя в "Жизели", Нуреев поразил одного из артистов своим измученным видом. "Что с вами?" - спросил его танцовщик. "Я очень устал, трахался всю ночь и все утро, до самой репетиции. У меня совсем не осталось сил". "Рудольф, - поинтересовался артист, - неужели вам никогда не бывает достаточно секса?" - "Нет. К тому же ночью трахал я сам, а утром меня". КОШМАР НА БОРТУ САМОЛЕТА При этом Рудольф считал, что секс - это одно, а близость - совсем другое. А вот для Эрика это было одно и то же. Его пугали случайные встречи и анонимный секс, он не мог понять неразборчивости друга, которую считал предательством. Его ужасал непомерный физический голод Рудольфа на любовников. Эрик был очень разборчивым и не мог свыкнуться с этой распущенностью. К этому кипящему коктейлю из любви, ревности, обид, раздражения примешивался еще один компонент - алкоголизм Бруна. Это была его темная сторона, которая открывалась после выпивки, что в 60-х годах случалось угрожающе часто. "Алкоголизм был одним из мучительных секретов Эрика, - говорит Виолетт Верди. - В пьяном виде у него бывали приступы жестокости, он становился очень саркастичным, ему нравилось причинять боль". Расстроенный постоянными слухами о попытках Рудольфа его подсидеть, Брун однажды обвинил его в том, что он приехал из России только ради того, чтобы его убить. Он понимал, что сказал ужасную вещь, но чувствовал некую необходимость ее высказать. "Услыхав это, Рудик расстроился так, что заплакал, - вспоминает Брун. -Он сказал: "Как ты можешь быть таким злобным?" Порой бывая жестоким, Брун был и необычайно щедрым; многие танцовщики обязаны своей карьерой его руководству, что всегда признавал и сам Рудольф. Но продолжал свою любовную погоню за Эриком, который так уставал от татарского тигра, что бежал от него на край света. Когда Эрик улетел на гастроли в Австралию, Рудольф почти каждый день звонил ему из Лондона, удивляясь, почему тот не очень любезен с ним по телефону. "Может быть, стоит звонить один или два раза в неделю? - советовали знакомые Рудольфа. - Возможно, Эрик хочет побыть один". Но Рудольф этого не понимал, и наконец решил лететь к нему в Сидней. Во время полета Рудольф пережил одно из самых сильных потрясений. Он никогда не забывал, что КГБ ищет его по всему миру, с тем чтобы выкрасть и вернуть на социалистическую родину. По пути в Сидней этот кошмар едва не случился. Во время остановки самолета в каирском аэропорту пилот вдруг попросил пассажиров выйти из самолета, объясняя это какими-то техническими проблемами. Нуреев внутренне похолодел, чувствуя западню. Он не стал выходить, судорожно вжавшись в кресло. Когда к нему подошла стюардесса, чтобы его вывести, он взмолился о помощи, убеждая, что боится покинуть самолет. Тогда стюардесса, увидев в окно двух мужчин, приближающихся к самолету, быстро провела Нуреева в туалет. "Я им скажу, что он не работает", - пообещала она. Там Нуреев и находился, пока сотрудники КГБ обыскивали самолет и стучали в дверь туалета. "Я уставился в зеркало и видел, как седею", - вспоминал он впоследствии. ДАМА СЕРДЦА Когда в 1961-м в Копенгагене Нуреев встретился с Эриком, тогда же в его жизнь вошла и прославленная английская балерина Марго Фонтейн. Тут, как и в случае с Бруном, тоже сыграл свою роль телефонный звонок. Однажды Рудольф пришел в гости к своему педагогу Вере Волковой, и зазвонил телефон. Волкова сняла трубку и тут же передала ее Нуриеву: "Это вас, из Лондона". - "Из Лондона?" - удивился Рудольф. В Лондоне он никого не знал. "Это говорит Марго Фонтейн, - сказал голос в трубке. - Не хотите ли танцевать на моем гала-концерте?" В истории балета нет более элегантной, мужественной и мудрой балерины, чем Фонтейн. Легкая улыбка, горячий блеск глаз, темперамент, а еще стальная спина и железная воля - это Марго. Ее муж Роберто Тито де Ариас был из семейства видных панамских политиков и в то время занимал пост посла Панамы в Великобритании. После того как Рудольф выступил на ее гала-концерте, руководство "Ковент Гарден" предложило Фонтейн танцевать вместе с ним "Жизель". Марго сначала засомневалась. Она впервые выступила в Жизели в 1937 году, за год до рождения Нуриева, а к моменту его побега из СССР уже пятнадцать лет была звездой. Не будет ли она, сорокадвухлетняя прима, смотреться смешно рядом с двадцатичетырехлетним молодым тигром? Но наконец согласилась и победила. Их выступление привело публику в безумие. Чувственный пыл Нуриева стал идеальным контрастом выразительной чистоте Фонтейн. Они сливались в едином танцевальном порыве, и, казалось, их энергия и музыкальность имеют один источник. Когда занавес закрылся, Фонтейн и Нуриева вызывали на поклоны двадцать три раза. Под грохот аплодисментов Фонтейн вытащила из букета красную розу на длинном стебле и преподнесла ее Нуриеву, он, тронутый этим, упал на колено, схватил ее руку и стал осыпать поцелуями. Публика от этого зрелища лежала в обмороке.
Но тот вечер не стал для Нуриева полным триумфом. Хотя Брун и репетировал с ним роль Альберта, но, мучимый ревностью, покинул театр. "Я побежал за ним, а поклонники побежали за мной. Было очень неприятно", - вспоминал впоследствии Рудольф. ДЕРЕВЦЕ БЕЛЫХ КАМЕЛИЙ "Боже! Я никогда не делала в танце и половины вещей, которые делаю теперь", - с удивлением признавалась Фонтейн, говоря о влиянии на нее Нуриева. А Рудольф признавался: "Если бы я не нашел Марго, я пропал бы".
Вскоре хореограф Фредерик Аштон создал для них балет "Маргарита и Арман" по "Даме с камелиями" Дюма-сына на музыку фортепианной Сонаты си минор Листа. Этот балет стал самым долгожданным событием сезона 1963 года и породил массу слухов и сплетен на тему: а были ли в жизни Рудольф и Марго любовниками? Одни категорически утверждают, что да, другие столь же рьяно это отвергают. Есть и те, кто говорит, что Фонтейн носила ребенка Нуреева, но потеряла из-за выкидыша. Но это скорее из области фантастики, поскольку Марго к тому времени не могла иметь детей. Сами же Рудольф и Марго так рассказывают о своих отношениях: "Когда мы были на сцене, наши тела, наши руки соединялись в танце так гармонично, что, думаю, ничего подобного уже никогда не будет, - вспоминает Нуриев. - Она была моим лучшим другом, моим конфидентом, человеком, который желал мне только добра". "Между нами возникло странное влечение друг к другу, которое мы так и не сумели объяснить рационально, - признается Фонтейн, - и которое в каком-то смысле напоминало глубочайшую привязанность и любовь, если учитывать, что любовь так многообразна в своих проявлениях. В день премьеры "Маргариты и Армана" Рудольф принес мне маленькое деревце белых камелий - оно было призвано символизировать простоту наших взаимоотношений в окружающем нас ужасном мире".
НЕ СЛУЧИЛОСЬ А вот в отношениях с Эриком этой простоты не было. Брун, устав от беспорядочности Рудольфа, жаловался друзьям: "Я не могу быть с ним рядом, мы губим друг друга". Но Рудольф продолжал преследовать Эрика. Выступая в 1968 году в Копенгагене, Рудольф встретился с хореографом Гленом Тетли. Тетли был приглашен на обед к Бруну, который предупредил его, чтобы тот ничего не говорил об этом приглашении Рудольфу. Но Нуреев, словно догадываясь о том, куда хореограф едет, навязался ему в компаньоны. Тетли отказывался, но Рудольф влез в его автомобиль. Когда машина подъехала к загородному дому Эрика в Гентофте, улыбающийся Брун вышел навстречу машине. Но, увидев Рудольфа, вбежал в дом, скрылся наверху и не появлялся весь вечер. "Я уверен, что Рудольф очень расстроился, - вспоминает Тетли, - но он никогда не давал этого понять". А друзьям Нуриев говорил, что навсегда связал бы свою жизнь с Эриком, если бы тот ему это позволил. На что Эрик отвечал: "Рудольф объявлял меня образцом свободы и независимости - я всегда делал то, что хотел. Ну а то, что происходило между нами в первые годы - взрывы, коллизии, - это не могло продолжаться долго. Если Рудольф хотел, чтобы все было иначе, что ж, мне очень жаль".
В скором времени их бурный любовный роман окончательно рухнул, когда Рудольф узнал, что в Торонто (где Эрик тогда руководил Национальным балетом Канады) у Эрика завязался роман с одной из его учениц, которая в итоге родила от него дочь. Но хотя с любовными отношениями между ними все было покончено, духовная связь длилась до конца жизни, пережив все измены, конфликты, разлуки. "Мой датский друг Эрик Брун помог мне больше, чем я могу выразить, - сказал Нуреев в одном интервью. - Он мне нужен больше всех".
Когда в 1986 году Брун умирал от рака легких, Нуриев, бросив все дела, приехал к нему. Они проговорили допоздна, но, когда Рудольф вернулся к нему следующим утром, Эрик уже не мог разговаривать, а только следил глазами за Рудольфом. Рудольф тяжело переживал смерть Эрика и так никогда и не смог оправиться от этого удара. Вместе с Эриком из его жизни ушли юная бесшабашность и горячая беспечность. Он остался один на один с самим собой, наступающей старостью и смертельной болезнью. И хотя Нуреев как-то запальчиво бросил: "Что мне этот СПИД? Я татарин, я его трахну, а не он меня", - Рудольф понимал, что времени ему отпущено в обрез. Я ДОЛЖЕН БЫЛ НА НЕЙ ЖЕНИТЬСЯ Через пять лет после смерти Эрика Рудольф простился и с дамой своего сердца Марго Фонтейн. До этого Марго пережила страшную трагедию. В Панаме был расстрелян автомобиль, в котором находился ее муж. Две пули застряли в груди, еще одна пробила легкое, четвертая попала в шею сзади, близ позвоночника. По одной версии, это был политический заказ, по другой - в сорокасемилетнего Ариаса стрелял его коллега по партии за то, что тот спал с его женой. Парализованный, прикованный к инвалидной коляске Ариас стал постоянной заботой Марго. Она не допускала, чтобы он превратился в тело в коляске, поэтому возила его с собой на гастроли, на яхты к друзьям. Марго упорно зарабатывала на жизнь и на медицинское обслуживание больного мужа танцами. "Я буду танцевать до тех пор, пока на меня ходят", - говорила она журналистам. И она танцует, а вернувшись вечером после спектакля домой, прежде чем поесть, готовит еду мужу и кормит, как маленького ребенка, с ложечки. Кстати, последний раз "Маргариту и Армана" Марго и Рудольф танцевали в Маниле в августе 1977-го. А потом она уединилась с Ариасом на ферме в Панаме, где умирала от рака яичников. Об этом знал только Рудольф, который анонимно оплачивал ее медицинские счета. В 1989 году Марго похоронила Тито Ариаса, перенесла три операции и была почти прикована к постели: "Я привыкла гастролировать по театрам, а теперь гастролирую по больницам", - шутила Фонтейн. Марго умерла 21 февраля 1991 года, спустя двадцать девять лет с того дня, как она и Рудольф впервые танцевали в "Жизели". После этого он был ее партнером почти 700 раз. Говорят, узнав о ее смерти, он с горечью воскликнул: "Я должен был на ней жениться". Но, кажется, это была всего лишь фраза человека, который знал, что сам умирает от СПИДа. Рудольф пережил Марго на два года. Он умер 6 января 1993 года, накануне православного Рождества, ему было пятьдесят четыре года. Сочельник спустился на землю уже без него. Обновлено 31/08/10 23:05 : Небольшое видео про Эрика и Рудика:)

Нуреев Рудольф Хаметович принадлежит к числу наиболее известных "невозвращенцев", то есть людей, выехавших из Советского Союза и не вернувшихся. Нуреев прославился не только как выдающийся танцовщик и балетмейстер. Многим он известен скандальными историями и бурной личной жизнью.

Детские годы

Официально местом рождения Нуреева значится город Иркутск, однако это не вполне соответствует истине. Хамет, отец будущего танцовщика, был политруком Красной армии и служил во Владивостоке. В марте 1938 года к мужу отправилась находящаяся на последнем месяце беременности Фарида, мать Рудольфа. 17 марта, в поезде на станции "Раздольная" (неподалеку от Иркутска), она родила здорового мальчика. Сам Нуреев с особенным вниманием относился к первому факту своей биографии, находя в нем некое предзнаменование ко всей своей жизни.

Рудольф не был первым ребенком в семье Нуреевых. У него были три старшие сестры: Лилия, Розида и Роза, причем наиболее теплые отношения у Рудольфа сложились с последней. После полутора лет жизни во Владивостоке Нуреевы перебрались в Москву. Но едва они стали налаживать быт на новом месте, как Советский Союз выступил против фашистской Германии во Второй мировой войне. Хамет, будучи военным, отправился на фронт в числе первых. Успешное продвижение вермахта к Москве привело к тому, что его семью эвакуировали: сначала в Челябинск, а потом в расположенное под Уфой село Щучье.

Рудольф Нуреев запомнил о военных годах то же самое, что и остальные дети: темнота вокруг, недостаток еды, избыток холода. Это отразилось на его характере: мальчик вырос очень нервным, быстро срывался на плач, доходящий до истерик.

Первый балет

Но не все было так плохо в годы эвакуации. В возрасте пяти лет Рудольф впервые оказался на балете. Ставили "Журавлиную песнь". С этого момента он загорелся идеей танцевать, и Фарида отдала сына в танцевальный кружок при детском саду. Рудольф с охотой обучался и даже с остальными участниками кружка выступал перед ранеными бойцами.

Отец вернулся с войны, когда Нурееву исполнилось восемь лет. Воспитание сына шокировало отца: он был полной противоположностью того, что некоторые называют "настоящим мужчиной". Мало того что Рудольф был физически очень слабым, так еще и занимался танцами, что в солдафонской среде совершенно не приветствовалось. Хамет немедленно приступил к "перевоспитанию": бил сына, когда тот посещал танцевальный кружок, расписывал ему все прелести жизни рабочего. Когда почти все дети из танцевального кружка отправились в Ленинград продолжать обучение, Хамет не пустил сына, сославшись на отсутствие денег.

Но обратить сердце Рудольфа к стройкам сталинских пятилеток отец так и не смог. Слабый физически, Нуреев-младший был очень силен духом. Вместе с матерью ему удалось сломить упорство отца. В ссылке в Уфе проживала бывшая солистка Дягилевского балета Анна Удальцова. Именно она занималась с Рудольфом, и она же настояла на том, чтобы способный мальчик поступил в училище в Ленинграде.

В 1955 году в Москве проходил фестиваль искусства Башкирии, на котором должна была выступать танцевальная труппа Нуреева с той самой "Журавлиной песнью". Рудольфу повезло: внезапно заболел солист. В краткие сроки, невзирая на опасность для здоровья, юноша выучил всю партию и покорил весь зал, несмотря на полученную на репетициях травму. Так на сцене появился будущий "неукротимый гений" - Рудольф Нуреев.

Годы учебы

После оглушительного успеха, Рудольф твердо решил учиться. Он мог бы поступить в московскую студию хореографии, но там не предоставлялось общежития. Тогда Нуреев отправляется в Ленинград, где успешно проходит вступительные испытания. Но тут же выяснилось, что семнадцатилетний Нуреев катастрофически отстает от своих сверстников в плане мастерства и техники: обычно в студию хореографии принимали детей с двенадцати лет. Юноша начинает вести упорную работу над собой, все его время поглощают репетиции и тренировки. При этом отношения с другими учениками не складываются: над ним смеются, называют деревенщиной. За небольшой промежуток времени Нуреев фактически оказался на грани нервного срыва. А. Пушкин, один из преподавателей училища, видевший в Рудольфе значительный потенциал и уважавший его стремление освоить все азы танцевального мастерства, фактически спасает молодого человека, предложив пожить у него.

С преподавателями, впрочем, тоже не всегда было гладко. Пушкин появился в жизни Нуреева благодаря тому, что тот, едва поступив в училище, потребовал заменить другого учителя, бывшего к тому же директором. Любого другого за такое требование немедленно отчислили бы, но Нурееву, ввиду его несомненного таланта, эту выходку простили и действительно заменили преподавателя.

За время учебы в Ленинграде Нуреев заботился также о повышении своего культурного уровня. Помимо танцев, он брал уроки музыки, посещал музеи и театры. Несмотря на удушающий железный занавес, Рудольф умудрялся получать зарубежные журналы, по которым изучал западные танцевальные техники.

В 1958 году Рудольф Нуреев окончил училище. За его успехами пристально следила одна из самых известных советских балерин - Наталия Дудинская. Несмотря на значительную разницу в возрасте (ей было 49 лет, а Рудольфу - 19), она предложила юному таланту стать ее партнером в балете "Лауренсия". Спектакль имел огромный успех у публики, а партнерши Нуреева впоследствии всегда будут старше его.

Жизнь в СССР

В Театре оперы и балета имени С. М. Кирова (ныне - Мариинский театр) Нуреев прослужил три года. Хотя сказывалось его позднее поступление в специализированное учебное заведение, и многие критики усматривали в танце Рудольфа ряд достаточно грубых ошибок, за этот короткий срок Нуреев успел устроить настоящую революцию в советском балете. Прежде негласным правилом было, что звезда на сцене - балерина, в то время как партнер исполняет поддерживающую роль. Это было Рудольфу не по душе. Он смог сделать мужской танец самодостаточным. Все ошибки и отступления от канона вскоре стали считаться особой манерой танца.

На конкурсе балета, проходившем в Москве, Нуреев в паре с Аллой Сизовой занял первое место, но отказался принимать награду: советская действительность ему претила. Особенно его раздражало, что правительство выделило ему и Алле двухкомнатную квартиру на двоих, сославшись на отсутствие свободного жилья. В этом акте Рудольф увидел своеобразное сводничество: будто его хотят женить на Сизовой. Если бы советское правительство впрямь задалось такой целью, оно было бы неприятно удивлено. Хотя в молодости, по признанию самого Нуреева, он вступал в сексуальные отношения с женщинами, мужчины нравились ему гораздо сильнее. Вскоре он покинул квартиру, вновь поселившись у своего преподавателя и его жены.

Успех в СССР позволил Нурееву в составе танцевальной труппе путешествовать с гастролями по Европе. Он посетил Болгарию, ГДР и даже Египет, и всюду постановки с его участием срывали неистовые аплодисменты публики. В возрасте двадцати трех лет он был объявлен лучшим танцовщиком мира.

Франция

Гастроли в Париже стали поворотной точкой в биографии Рудольфа Нуреева. Советские власти, опасавшиеся, что тщательно взращиваемый в умах образ "прогнившего капитализма" может рассыпаться при соприкосновении людей с культурой и бытом европейских стран, ввели особые правила для нахождения гастролеров за границей. В числе прочих стояло требование не разгуливать по городу в одиночестве: передвигаться можно было лишь впятером. Существовал также список лиц, общение с которыми строго воспрещалось. А чтобы артисты не забылись, за ними вели скрытый надзор сотрудники КГБ.

Нуреев поначалу не был главным объектом слежки. Больший интерес вызывала Алла Осипенка - партнерша Рудольфа Нуреева по "Лебединому озеру". Она и раньше бывала за границей, а в 1956 году ей предложил контракт один западный импресарио. Ее быстро отправили в аэропорт, а оттуда - назад в СССР. Спустя пять лет эту историю все еще помнили, и с балерины не спускали глаз. Сотрудники КГБ так ретиво взялись за свою работу, что каждый вечер в ресторане усаживались за столик к Осипенко и так измучили ее разговорами, что она была вынуждена сказать об этом прямо.

Но вскоре стало ясно, что на Нуреева нужно обратить побольше внимания. Во-первых, он гулял по Парижу в одиночестве. Во-вторых, заводил знакомства без оглядки на список запрещенных лиц. А в-третьих, и это было самым опасным, встречался с мужчинами. Председатель КГБ был вынужден доложить ЦК КПСС, что, несмотря на многие профилактические беседы, Нуреев своего поведения не меняет.

Беседы с сотрудниками КГБ наглядно показали артисту, что после его приключений в Париже возвращаться в страну, где гомосексуализм являлся уголовно наказуемым деянием, не следует. К тому же реакция карательных органов не заставила себя ждать. Когда вся труппа должна была вылетать на продолжение гастролей в Лондон, Нурееву сообщили, что он отправляется в Москву. Это в любом случае означало, что карьера танцовщика окончена. Тогда он принял решение рискнуть. Существует легенда о том, что Нуреев перепрыгнул через заградительный барьер и сбежал, но в многочисленных книгах о Рудольфе Нурееве эта версия оспаривается. Вполне возможно, что ему подсказали, как обмануть особиста. Нуреев попытался догнать самолет, но не успел: трап уже отъезжал. Тогда он обратился к наблюдавшим всю сцену полицейским с просьбой о предоставлении ему политического убежища.

По ту сторону железного занавеса

Хотя Нуреев находился вне зоны досягаемости, в Москве все же решили наказать сбежавшего артиста и устроили над ним заочный суд. Танцовщика обвиняли в измене Родине. Суд очень быстро превратился в фарс, когда друзья "невозвращенца" сумели доказать, что измена была "невольной". В итоге Нуреева приговорили к семи годам лишения свободы. Интересный факт: с Рудольфа Нуреева этот приговор никогда не был снят. Позже ему удалось проникнуть в СССР на похороны матери. Никто его за это не наказал. В стране царила перестройка. Позже, когда смертельно больной Нуреев вновь посетил СССР в 1989 году, приговор вновь не привели в действие. Танцор смог в последний раз выступить на сцене театра имени Кирова, с которого началась его карьера. Но, не столкнувшись с приговором судебным, Нуреев узнал, что такое приговор общественный. Оказалось, что он известен во всем мире, но не на родине. Советские власти постарались, чтобы общество не знало, как знаменит "невозвращенец". Поэтому во время спектакля люди даже не представляли, звезда какого масштаба перед ними выступает.

На момент бегства у Нуреева было всего 36 франков. Но долго беспокоиться о пропитании ему не пришлось. Уже через два месяца он стал членом труппы Балета маркиза де Куэваса. Однако задержаться там надолго Нурееву не довелось. Французское правительство, рассмотрев дело танцовщика, пришло к решению не предоставлять ему политического убежища. Рудольфу пришлось искать другие способы удержаться на Западе. С этой целью он отправляется в Данию, более лояльную к таким вопросам. Пока датские власти улаживали вопрос с документами, публика могла наслаждаться танцем Рудольфа Нуреева в Королевском театре Копенгагена. После Дании артист отправился в Нью-Йорк, а после этого в Лондон, где произошло исключительное событие: его приняли в Лондонский королевский балет, хотя регламент запрещал подписание контрактов с лицами, не являющимися подданными Британской короны. Талант и известность Нуреева позволили сделать для него исключение. В Лондоне Нуреев стал партнером еще одной звезды с мировым именем: Марго Фонтейн.

Эрик Брун

Поездка в Данию не только позволила беглому танцору получить политическое убежище. Хотя в биографии Рудольфа Нуреева личная жизнь является одним из самых спорных и сложных вопросов, многочисленные исследователи сходятся на том, что главной любовью его жизни стал Эрик Брун, с которым Рудольф познакомился в Копенгагене.

Их пара стала олицетворением тезиса, что противоположности притягиваются. Нуреев обладал тяжелым характером: был груб, резок, порой истеричен. Брун же во всех ситуациях проявлял спокойствие и сдержанность, отличался врожденным чувством такта. Если Рудольф, несмотря на талант и мастерство, так и не смог до конца избавиться от ошибок, связанных с его поздним поступлением в хореографическое училище, то Эрик славился в первую очередь своим мастерством и техникой.

Впервые об Эрике Нуреев услышал еще в 1960 году, когда тот выступал с гастролями в СССР. Попасть на спектакль ему не удалось, но восторженные отзывы знакомых заставили его отыскать любительские видеозаписи. Мастерство датчанина искренне восхитило Рудольфа.

Очное знакомство двум талантам устроила невеста Бруна - Мария Толчифф. Она знала о восхищении, которое Рудольф испытывал к датчанину, и сама позвонила своему жениху. Первая встреча оказалась немногословной: Нуреев еще плохо говорил по-английски. Однако симпатия между ними возникла сразу же. Какое-то время они встречались на репетициях, а потом Эрик пригласил Рудольфа на обед. Толчифф, осознав, что происходит, устроила истерику, за которой наблюдала вся танцевальная труппа.

Отношения развивались стремительно, несмотря на разность характеров. Нуреев часто срывался, устраивал настоящие погромы в их квартире, Брун сбегал из дома, а Рудольф тогда мчался за ним и уговаривал вернуться. Фото Рудольфа Нуреева и Эрика Бруна демонстрируют настоящую близость между двумя мужчинами. К гомосексуализму в то время общество относилось достаточно настороженно. Это не мешало Нурееву бравировать своей ориентацией. Раскрепощенность сослужила ему недобрую службу. Так, до ушей Эрика постоянно доходили слухи об изменах партнера. В числе его любовников называли Фредди Меркьюри, Энтони Перкинса, а кто-то утверждал, что в постели Нуреева побывал даже Жан Маре. Имела место и профессиональная зависть: на Западе образ Нуреева - беглеца от удручающей советской действительности - был слишком раскручен. Профессионал Брун был весьма этим уязвлен.

Однако конец их отношениям был положен совсем по другой причине. Нуреев прочно определился со своей ориентацией, а Брун был бисексуален. Выяснилось, что он регулярно встречается с женщиной, от которой даже имеет ребенка. После двадцати пяти лет отношений расставание прошло безболезненно. Мужчины сумели сохранить дружеские отношения. В 1986 году Брун тяжело заболел. Поскольку СПИД воспринимался обществом как постыдная болезнь, кара свыше за гомосексуальный образ жизни, официально было заявлено, что Брун умирает от рака. Нуреев немедленно отправился к нему и находился рядом до самого конца. Фото Эрика Бруна Рудольф Нуреев до самой смерти держал на своем столе.

Балет

Росту международной популярности Рудольфа, доставившей так много тяжелых минут Эрику, способствовала Марго Фонтейн. С ее подачи Рудольф становится завсегдатаем светских раутов. Их творческий дуэт стал одним из самых гармоничных и успешных в истории балета. Неукротимый гений Рудольф Нуреев вдохнул новую жизнь в танец Фонтейн, уже подумывавшей об уходе со сцены. В 1964 году они выступали в Венской опере. Тогда же танцор попробовал свои силы в качестве балетмейстера: именно он поставил спектакль "Лебединое озеро". Рудольф Нуреев и Марго Фонтейн сорвали оглушительные аплодисменты. Овация продолжалась так долго, что работники были вынуждены поднимать занавес более восьмидесяти раз. Этот творческий союз продлился десять лет.

Светская жизнь и мировой успех не сказались на работоспособности танцора. С гастролями он объездил весь мир, не имея никакого представления о выходных или отпуске. В течение одной недели Нуреев мог появиться в Париже, Лондоне, Монреале и Токио. Хотя ему советовали снизить темп, губительный для здоровья, Рудольф никого не слушал. Нормальный сон тоже был для него недостижимой роскошью: спал Нуреев около четырех часов в день и чаще всего в такси или самолете. После 1975 года Рудольф стал давать более трехсот концертов за год. Успех на сцене очень скоро сделал Нуреева очень богатым человеком. Денег хватило даже на покупку небольшого острова в Средиземном море. Но лишения, коснувшиеся семьи Нуреевых в годы Второй мировой войны, оставили сильный отпечаток на личности танцора. В отличие от других состоятельных людей, Рудольф отличался скупостью. Он никогда не мог забыть, что в детстве ему приходилось донашивать вещи сестер, а однажды мать несла его в школу на спине, потому что не могла купить сыну ботинки. Разумеется, об этом Нуреев никому не рассказывал и вообще отмахивался от вопросов о прошлом. Поэтому скупость всемирно известного артиста шокировала его друзей и знакомых. По их рассказам, он никогда не платил за себя в ресторане.

Нуреев неоднократно проявлял себя как новатор. Среди его постановок наибольшей известностью пользуется одноактный балет "Юноша и смерть". К счастью, в 1966 году Ролан Пети снял выступление Нуреева для телевидения, и современный зритель может оценить талант танцора и постановщика. Новаторство проявилось в том, что Нуреев положил в основу своего балета напряженный сюжет. Девушка, олицетворяющая собою смерть, издевается над влюбившимся в нее Юношей. Когда тот в отчаянии грозит покончить с собой, она любезно подает ему петлю. Для трансляции спектакля по телевидению Нуреев воспользовался спецэффектами: после кадра, где он вешается на крючке в комнате, следует другой, на котором Юноша находится уже на виселице.

Директор и актер

С 1983 года на протяжении шести лет Нуреев возглавлял парижский балет Гранд-Опера. Его назначение вызвало неоднозначную реакцию. Работа директором сопровождалась постоянными заговорами и даже открытыми протестами. Но это не мешало Нурееву отстаивать свою точку зрения. По его инициативе ставилось много русской классики, в первую очередь - балеты Чайковского. "Гранд-Опера" стала настоящей законодательницей мод, а ее труппа - наиболее авторитетным объединением танцоров. При Нурееве также было построено новое здание на площади Бастилии. Особенностью Рудольфа, как руководителя, было его стремление дать дорогу новому поколению танцоров. При этом он игнорировал сложившуюся иерархию и мог отдать сольную партию малоизвестной балерине через голову общепризнанной звезды.

Резкий характер Нуреева не способствовал тому, чтобы труппа относилась к нему с любовью, хотя и признавала его достоинства. В запале он мог обругать балерину за незначительную ошибку. При этом в выражениях он не стеснялся. Перепады настроения сказывались и на малознакомых людях. Пригласив на обед советского балетмейстера Игоря Моисеева, Нуреев еще в такси по непонятной причине пришел в мрачное расположение духа, а в ответ на попытку выяснить причину, воспользовался русским матом. Ужин был сорван.

Помимо балета, Рудольф Нуреев интересовался ремеслом актера. Еще в СССР он сыграл в снятом специально для Всесоюзного смотра хореографических училищ фильме "Души исполненный полет". Но особенной игры от танцора тогда не требовалось. Настоящие драматические роли он стал исполнять лишь на Западе. Наибольшим успехом среди его актерских работ стала роль в биографическом фильме "Валентино", посвященному известному актеру эпохи немого кино. Другую крупную роль удалось получить в криминальной картине "На виду". В этом фильме Рудольф Нуреев снялся в паре с молодой, но уже очень известной Настасьей Кински. Критики обошли картину молчанием, а сейчас о ней помнят лишь те, кто интересуется творчеством великого танцора. Но вряд ли он стремился к большему. Балет подчинил себе всю жизнь Рудольфа Нуреева. Фильмы для него стали лишь любопытным экспериментом.

Хотя настроения в обществе постепенно менялись в сторону свободы, в том числе сексуальной, Нуреев продолжал эпатировать публику. Так, для многих он был не всемирно известным танцором, балетмейстером и актером, а человеком, который послужил моделью для эротической фотосессии журнала Vogue. Обнаженные фото Рудольфа Нуреева разделили общество на негодующих и сочувствующих, но до всех возможных скандалов танцору не было никакого дела. Он прекрасно понимал, что на его спектакли будут ходить в любом случае.

Чудовищные нагрузки на здоровье, а также борьба со СПИДом вынудили Нуреева отказаться от активного участия в спектаклях. Но он продолжал заниматься постановками и даже выступал в роли дирижера. Он не мыслил своей жизни без балета и присутствовал на своих спектаклях даже в очень тяжелом состоянии. Однажды, когда публика захотела увидеть своего кумира, его вынесли на сцену на носилках.

Борьба с болезнью и смерть

ВИЧ в крови Нуреева обнаружили в 1983 году. Анализ показал, что он находится там уже долгое время. Тактика замалчивания истинного масштаба эпидемии властями, отсутствие поддержки в обществе привели к крайне низкой информированности населения о болезни. По одной из версий, Нуреев заразился ВИЧ не во время полового акта. Однажды он перебегал дорогу и был сбит автомобилем. В больнице ему сделали переливание зараженной кровью.

Но причины, по которым он оказался инфицирован, Нуреева интересовали мало. Его богатство позволяло надеяться, что будет обнаружено лекарство. На лечение Нуреев тратил до двух миллионов долларов ежегодно. Однако проку с этого было мало. Врач Мишель Канези предложил известному танцору попробовать новое экспериментальное лекарство, которое вводилось внутривенно. Инъекции вызывали такую боль, что спустя четыре месяца Нуреев отказался продолжать курс. В 1988 году он вновь добровольно принял участие в апробации нового препарата - "Азидотимидина", хотя и знал о его тяжелых побочных эффектах. Лечение не принесло выздоровления. В 1992 году болезнь вступила в заключительную стадию. Нуреев отчаянно цеплялся за жизнь, так как хотел завершить свою постановку "Ромео и Джульетты". На некоторое время болезнь отступила, и мечта Рудольфа сбылась. Но уже в конце года состояние здоровья Нуреева резко ухудшилось. 20 ноября он лег в больницу. СПИД так сильно разрушил тело танцора, что он практически не мог шевелиться и есть. 6 января 1993 года он умер. По словам Канези, смерть не была мучительной.

Значение и память

Причиной смерти Рудольфа Нуреева стали осложнения, полученные в результате СПИДа, и он настоял, чтобы вещи были названы своими именами. В этом отношении значение Нуреева в расширении информированности общества о смертельной болезни трудно переоценить. Прямых наследников у танцора не было. За исключением оставшихся в СССР сестер, семьей Рудольфа Нуреева был только уже покойный Эрик Брун. Поэтому после похорон его вещи были проданы на аукционе. Похоронили Нуреева на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

Вклад, внесенный Нуреевым в развитие балета, был оценен по достоинству. Еще при жизни его называли величайшим танцором не только своего времени, но и всего XX века. После падения "железного занавеса" Нуреев стал широко известен в России. Сейчас его именем названы колледж хореографии в Башкирии, одна из улиц в Уфе, а также ежегодный фестиваль классического танца в Казани. Подробности биографии Рудольфа Нуреева привлекают к себе писателей и режиссеров. О его жизни и творчестве написано много солидных книг, делаются театральные постановки и снимаются документальные фильмы.

Известный режиссер Роман Виктюк посвятил памяти Рудольфа Нуреева спектакль "Нездешний сад". Согласно воспоминаниям режиссера, он лично обещал великому танцору спектакль о нем. Результат оказался несколько далек от этого обещания. В основу постановки легла пьеса Азата Абдуллина. Образ Нуреева, как рассказывал драматург, послужил прототипом для размышлений о силе воли и таланте.

Оставшиеся после смерти Рудольфа Нуреева фото и видеоматериалы стали основой для различных документальных фильмов о его жизни. По понятным причинам наибольшим интересом пользуется эпизод в парижском аэропорту, когда вместо прозябания в Советском Союзе танцор выбрал свободу. Одним из документальных фильмов на эту тему является британская картина "Рудольф Нуреев: танец к свободе", вышедшая в 2015 году. Роль танцора исполнил солист Большого театра