Химическое оружие Гитлера в водах Балтики December 26th, 2017
Операция была абсолютно секретной. Под покровом ночи американские, английские и советские корабли выходили в воды Балтики. Моряки не знали, что было в контейнерах, которые они бросали за борт. Контейнеры беззвучно исчезали в темной ледяной воде…
.
Иногда американцы или англичане получали странный приказ - покинуть корабль. Они пересаживались на другое судно, а трофейный немецкий военный корабль, на борту которого они до этого находились, затапливался и шел ко дну с загадочным грузом в трюме. Так уничтожалось секретное оружие вермахта. Тонны веществ, которые по приказу Гитлера разрабатывались лучшими учеными Европы в засекреченных лабораториях. Скагеррак, Малый Бельт, Кильская бухта...
После победы над Германией союзники стали изучать военные арсеналы Гитлера. Они обнаружили сотни тонн ядовитых газов внутри химических контейнеров, снарядов и бомб. Это были самые страшные из известных в 40-е годы химических ядов - зарин, иприт, люизит, зоман, фосген, адамсит, табун... Многие вещества появились на свет в химических лабораториях вермахта. Их формулы вывели лучшие химики Европы. Кстати, многие из них после войны оказались в США, осели в исследовательских центрах, университетах и... продолжили свои опыты.
На секретных немецких складах хранилось около полумиллиона тонн боевых справляющих газов, которые Гитлер хотел использовать для установления мирового господства и для уничтожения неугодных арийцам народов. С этими страшными трофеями надо было что-то делать. У армий трех стран - Советского Союза, Америки и Англии - после победы над Германией было много забот.
Поэтому никто особо не стал размышлять над проблемой уничтожения отравляющих газов. Решено было утопить химическое оружие в Балтийском море. Собственно, в 40-е годы ученые еще не умели обезвреживать ядовитые газы в таком количестве. Для своего времени решение о затоплении контейнеров и снарядов было даже правильным.
После сосредоточения боевых отравляющих веществ в порту Вольгаст командование советских войск зафрахтовало в английской зоне оккупации небольшие суда торгового флота Германии, которые могли за один рейс перевозить по 200 - 300 тонн химических боеприпасов. Экспедицию по затоплению трофейного химического оружия возглавил опытный морской офицер, капитан третьего ранга К.П.Тереков.
Иприт, люизит и другие зловещие тайны Балтийского моряВ Балтийском море после окончания Второй мировой войны затоплено огромное количество химических боеприпасов. И балтийские экологи бьют тревогу, имея на то веские основания
Более 70 лет боеприпасы лежат на глубине 70-120 метров, однако известны не все места захоронения. Металл в морской воде разрушается, и ядохимикаты угрожают всему живому вокруг. По оценкам специалистов, время сквозной коррозии авиабомб - не более 80 лет, артиллерийских снарядов и мин - до 150 лет.
МЧС России
Наибольшую опасность для биосферы представляет иприт, который на морском дне превращается в куски ядовитого студня. Свойства люизита (мышьякорганическое вещество) аналогичны. Доля иприта на дне Балтийского моря составляет 80% по отношению к общему объему отравляющих веществ. Значительный выброс иприта ожидали через 60 лет после затопления. Процесс диффузии может продолжаться десятилетиями. Предварительные расчеты свидетельствуют: в морскую воду и донные отложения уже поступило около четырех тысяч тонн иприта.
Более других районов подвержены опасности острова Готланд и Борнхольм. Следы химического оружия обнаружены в Гданьском заливе и в 70 милях от Лиепаи. Исследования Института океанологии Польской академии наук показали, что в Готландской впадине находится около 8 тысяч тонн бомб и снарядов, которые загрязняют окружающую среду.
В районах захоронения химического оружия больше болезней и генетических нарушений морских обитателей. Массовая гибель маловероятна, рыба ко всему приспосабливается. Так, вид Tribolodon hakonesis живет и размножается в кислотном озере, в кратере вулкана. И в Балтийском море обнаружены микроорганизмы, невосприимчивые к иприту и продуктам его разложения. Они служат кормовой базой планктона, которым питается рыба. Замыкает пищевую цепочку человек. Между тем, Борнхольмская и Готландская впадины - традиционные места промысла, где норвежские рыбаки вылавливают "самую чистую рыбу в мире". В Балтийском море добываются миллионы тонн рыбы, которая может содержать ядохимикаты. Первые случаи отравления рыбаков зарегистрированы еще в 1950-х, а в последние годы выявлены сотни пострадавших.
©
Sputnik / Ekaterina Starova
Опасная Балтика
Бомбы замедленного действия
После окончания Второй мировой войны союзники обнаружили в Германии огромные запасы химического оружия - авиабомбы, снаряды и мины, начиненные ипритом, фосгеном, табуном, адамситом, люизитом, арсиновым маслом. На Потсдамской конференции решили уничтожить опаснейший арсенал. Незначительную часть боеприпасов утилизировали на предприятиях Германии, остальное в течение 1946-1948 годов захоронили в море. Первоначально планировали сделать это в глубоководной Атлантике, но по ряду причин десятки кораблей вермахта, загруженных химическими боеприпасами, затопили в проливе Скагеррак, в районе датского острова Борнхольм, недалеко от шведского порта Люсечиль, на норвежском глубоководье близ Арендаля, между материком и датским островом Фюн, у крайней северной точки Дании, в водах Польши.
В шести районах европейских акваторий находятся свыше 302 тысяч тонн боеприпасов, и 120 тысяч тонн затоплено в неустановленных местах Атлантического океана и в западной части пролива Ла-Манш. 25 тысяч тонн химического оружия вывезено в СССР (около 1500 тонн смертоносных боеприпасов покоятся в Черном море).
Советские военные архивы содержат подробную информацию о том, что было обнаружено в химических арсеналах Восточной Германии и затоплено в Балтийском море:
— 71 469 снаряженных ипритом 250-килограммовых авиабомб;
— 14 258 снаряженных хлорацетофеноном, дифенилхлорарсином, адамитом и арсиновым маслом 500-килограммовых, 250-килограммовых и 50-килограммовых авиабомб;
— 408 565 артиллерийских снарядов калибра 75 мм, 105 мм и 150 мм, снаряженных ипритом;
— 34 592 снаряженных ипритом фугасов по 20 кг и 50 кг;
— 10 420 дымовых химических мин калибра 100 мм;
— 1004 технологических емкостей, содержащих 1506 тонн иприта;
— 8429 бочек, в которых находилось 1030 тонн адамсита и дифенилхлорарсина;
— 169 тонн технологических емкостей с отравляющими веществами, в которых находилась цианистая соль, хлорарсин, цианарсин и аксельарсин;
— 7860 банок циклона, который гитлеровцы широко применяли в 300 лагерях смерти для массового уничтожения пленных в газовых камерах.
Советская доля представляет собой лишь двенадцатую часть всего объема захороненного в море химического оружия.
Цена молекулы иприта
Технологии уничтожения химического оружия на дне морском не отработаны. Финансирование подобных проектов может потребовать миллиарды евро. Вроде бы деньги должны дать Германия (которая произвела яды) и американцы (основные виновники сложившейся ситуации).
Некоторые специалисты предлагают построить на дне могильники, которые укроют ядовитые боеприпасы. В российском Центральном конструкторском бюро морской техники "Рубин" считают, что ничего поднимать нельзя - результаты могут оказаться непредсказуемыми. В морской воде активно идут процессы гидролиза, и постепенно просачивающиеся токсические вещества нейтрализуются естественным путем.
И все же морская вода не обладает способностью полностью обезвреживать яды в боеприпасах. Подводные химические арсеналы несут угрозу всем странам Балтийского региона. За годы уничтожения химоружия в России (на суше) сформировалось целое поколение специалистов, обладающих необходимым опытом утилизации. И они работают над проблемой обеспечения надежной изоляции затопленных немецких боеприпасов .
К сожалению, страны Балтийского региона более полувека скрывали проблему, ловили рыбу и развивали природный туризм. На информацию о химическом оружии был наложен гриф "секретно", во избежание социально-политических катастроф. Великобритания и США в 1997-м продлили гриф секретности на 20 лет.
ЕК не будет законодательно решать проблему
С некоторых пор в ЕС все чаще говорят о химическом оружии, которое было затоплено после Второй мировой войны на Балтике. Некоторое время назад евродепутат Яна Тоом направила в Еврокомиссию запрос о том, собирается ли ЕК что-либо предпринять по этой проблеме. По мнению европарламентария, прошло 70 лет с тех пор, как в нашем море захоронили БОВ, и они являются бомбой замедленного действия — для всей Европы.
Европейские ученые всерьез озаботились проблемами безопасности Балтики, связанными с могильниками химического оружия. После того как были обнародованы результаты исследования морского дна, стало понятно — опасность придет из глубины.
Океанологи — участники международного проекта CHEMSEA, объединившего 11 исследовательских институтов из Польши, Германии, Швеции, Финляндии и Литвы, — бьют тревогу. Поводом для серьезных опасений за будущее всего прибалтийского региона стали обследования подводных могильников затопленного химического оружия.
В 50 тыс. бомб и снарядов, попавших в Балтику после Второй мировой войны, находится около 15 тыс. тонн различных химических соединений, установили европейские исследователи в рамках проекта. Часть боеприпасов сильно повреждена коррозией, а в самой Готландской впадине воду загрязняют уже 8 тыс. опасных объектов. Рядом с этими объектами происходит заражение дна. По данным исследований, рыбы, плавающие в местах расположения затонувшего оружия, имеют больше болезней, чем те, что живут в других регионах моря. У них наблюдаются и генетические дефекты.
Химическое оружие на дне Балтийского моря и Атлантического океана у берегов Британии многие экологи давно называют миной замедленного действия. Никто не знает, по каким соображениям столь опасный смертоносный арсенал был не утилизирован на суше, а захоронен на дне морском.
СПРАВКА SmartNews
В годы Второй мировой войны на вооружении рейха числилось более 65 тыс. боевых химических средств и 300 тыс. тонн химических запасов. Около двух третей этого смертоносного сырья было использовано для производства снарядов. К концу войны этот арсенал оказался неиспользованным, и свыше 300 тыс. тонн химической смерти достались армиям победителей. Союзники приняли решение затопить их в море. В 1947--1948 годах уже по приказу советского военного командования около 35 тыс. тонн химических вооружений было затоплено моряками Балтийского флота вблизи островов Готланд и Борнхольм, более компактно — в первом случае и весьма рассредоточенно — во втором. В соответствии с архивными данными, эти 35 тыс. тонн состоят из 408 565 снарядов, содержащих иприт, 71 468 ипритовых бомб, 17 тыс. бомб с адамситом, 1004 полуторатонных бочек с ипритом, 10 420 мин и емкостей, заполненных газом « Циклон Б » .
Видео
Видео: Наталья Никитина на YouTube
Опасная Балтика Яды Третьего Рейха.
Вопреки архивным данным, больше всего опасений у участников проекта CHEMSEA вызывает как раз Готландская впадина, где снаряды, по мнению исследователей, разбросаны на площади 1500 кв. км. В основном захороненные здесь фугасы заправлены ипритом, однако встречаются боеприпасы и с мышьяком, и даже с редким газом табун. По прошествии времени и под воздействием водной среды герметичные металлические корпуса стали давать течи, и теперь смертельная начинка напрямую соприкасается с окружающей средой.
Ничего не могу сказать про мышьяк, но при температуре до 10ºС иприт находится в твердом агрегатном состоянии. То есть его испарения не могут быть слишком значительными. Однако опасность таких вот свалок нельзя недооценивать. Период распада иприта и того же мышьяка на порядок больше, чем период распада железа.
Однако встречаются и иные, более решительные точки зрения.
Моя бабушка — химик в пятом поколении, принимала участие в операциях по затоплению химического оружия. Гриф секретности с них сняли только недавно. Непосредственно перед смертью она просила призвать общественность спасти Балтику от неминуемой гибели. Как одна из идей озвучивается предложение о создании бетонного саркофага.
Нельзя сказать, что проблема химических захоронений все это время волновала только европейских ученых. И во времена СССР, и в постперестроечный период отечественные ученые на специализирующемся на подобных исследованиях судне «Академик Штокман» неоднократно проводили экспедиции к островам Готланд и Бронхольм. Мониторинг окружающей среды не вызывал серьезных опасений у исследователей. Ученые с мировым именем считают, что по своим последствиям какие-либо решительные действия по подъему оружия или сооружению саркофага в районе могильников могут обернуться еще более фатальными последствиями.
Здесь, как у врачей, главный принцип: не навреди. Боеприпасы давно лежат на дне. Погребены под слоем ила и песка. В таком статическом состоянии они, наверное, оказывают влияние на окружающую среду, но в гораздо меньшей степени, чем будет, когда их начнут тревожить. Природа мудрее людей. Уверен, что время и море сделают свое дело.
Доводы океанолога, исследовавшего дно всего Мирового океана, подтверждают и ученые из совсем другой области.
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ – МОРЕ СМЕРТИЕсли уж говорить об опасности, то я, как военно-морской офицер, считаю: наибольшую угрозу представляет неконтролируемый сброс союзниками химического оружия в проливах Каттегат и Скагеррак, соединяющих Балтику с Атлантикой. В 1947 году американцами и англичанами химическое сырье в контейнерах было погружено на конфискованные торговые суда и затоплено, но не в глубинах океана, куда его не довезли из-за плохой погоды. Бочки — не снаряды, они уже давно сгнили. А присутствующие в проливах течения исключают погребение смертельно опасных веществ в грунте и дают возможность распространять химическое сырье на многие расстояния.
Притаившегося на дне Балтики химического оружия с лихвой хватит на то, чтобы отравить всю Европу
Н а дне Балтийского моря лежат 267 тысяч тонн бомб, снарядов и мин, затопленных после окончания Второй мировой войны. А в них – больше 50 тысяч тонн боевых отравляющих веществ. Больше полувека боеприпасы, начиненные убийственной отравой, лежат на дне Балтики. Создавая потенциальную смертельную угрозу. Ведь металл в морской воде разъедает ржавчина, и отрава грозит вырваться наружу. Превратив Балтику в море смерти... Впрочем, проблема даже серьезнее. Захоронения химического оружия, правда, в меньших масштабах, существуют не только там. Англичане сбрасывали свою отраву в Северное море, Советский Союз – в Баренцево. А если говорить о многострадальной Балтике, то, помимо химического оружия, там существуют еще около шести десятков свалок токсичных промышленных отходов. Что делать с этими залежами отравы, пока не знает никто в мире. До сих пор дело ограничивается только наблюдением. Хотя все понимают, что бесконечно так продолжаться не может. Недавно эта тема заинтересовала депутатов российской Государственной Думы. В минувшую пятницу в Охотном Ряду на совместном заседании комитетов по экологии и международным делам прошли слушания по поводу затопленного в Балтийском море химического оружия. Впрочем, гораздо раньше, чем депутатов, все это стало беспокоить экологов. В том числе питерских.
Депутаты вспомнили
Анатолий Ефремов – один
из тех, кто занимается Балтикой не первый год. Он
– соучредитель организации «Эко-Балт». До этого
десять лет проработал директором крупного
предприятия ВПК – НПО «Вибратор» (пока в 1998 году
там не наступили драматические изменения формы
собственности). А еще раньше был директором
одного из заводов судпрома – так что морскую
специфику и морскую технику знает не понаслышке.
До поры до времени его наработки по теме
затопленного в Балтике химического оружия
никого особенно не интересовали. Ситуация
изменилась, когда проблемой заинтересовались
депутаты.
- Меня пригласили,
побеседовали и сказали: «Срочно пиши доклад.
Поедешь на международную конференцию в Польшу»,
- говорит Анатолий Ефремов. – Направил меня туда
Северо-Западный межрегиональный парламентский
центр. 25-27 апреля в Варшаве состоится
Международная ярмарка инноваций, новых
технологий и экономической интеграции. И там я
буду читать доклад со своими предложениями по
очистке Балтийского моря от затопленного в нем
химического оружия.
История
История вопроса такова.
После окончания Второй мировой войны союзники
обнаружили на оккупированной территории
Германии огромные запасы химического оружия. Это
были авиабомбы, снаряды и мины, начиненные
ипритом, фосгеном, табуном, кларком, адамситом,
люизитом, арсиновым маслом и тому подобными
«прелестями». Время было тревожное, многие
нацистские преступники оставались еще на
свободе, и союзники считали, что с их стороны
вполне возможна диверсия – подрыв части
смертоносного арсенала. Поэтому на Потсдамской
мирной конференции было решено уничтожить все
трофейное химоружие. Незначительная его часть
была утилизирована на германских химических
предприятиях, часть сожгли, а большую часть в
течение 1946 – 1948 годов затопили. При этом
использовали в качестве могильников немецкие
военные корабли – загрузили их под завязку
боеприпасами с отравляющими веществами и так
пустили на дно.
Топить их собирались не в
мелководной Балтике, находящейся в самом центре
Европы, а в глубоководном Атлантическом океане.
Большая часть химоружия была погружена
американцами на 42 корабля вермахта, и караван
пошел в Северное море. Но помешал суровый шторм. И
почти все суда пришлось затопить в проливе
Скагеррак, соединяющем Балтику с Атлантикой, –
недалеко от норвежского берега.
Приложили руку к
балтийским захоронениям и англичане, затопив
часть отравы в районе датского острова
Борнхольм. Внесли свою лепту и власти ГДР.
Активную роль,
естественно, сыграл и СССР. В отличие от
союзников Страна Советов трофейные корабли
решила не затоплять, оставить их себе, а
отравляющие вещества выбрасывали в море просто
так. В результате если места захоронения
химического оружия союзниками хотя бы известны,
тайна захоронения 35 тысяч тонн химоружия,
затопленного Советским Союзом, скрыта
молчаливыми водами Балтики.
Под водой
Но вода скрывает отраву не
особенно надежно. Смертоносные могильники
находятся на глубине всего 70-120 метров (откуда в
Балтике больше?). В то же время, по оценкам военных
специалистов, скорость сквозной коррозии
оболочек авиабомб может варьировать в пределах
от 13 до 80 лет, артиллерийских снарядов и мин – 22 –
150 лет.
Если считать в среднем, то,
как видим, крайняя черта уже близка. А в некоторых
случаях даже пройдена. Как считают специалисты, в
морскую воду и донные отложения уже поступило
около четырех тысяч тонн иприта. Известно больше
сотни случаев, когда рыбаки, выбирающие со дна
тралы, получали химические ожоги. После этого их
снабдили картами, на которых обозначены зоны, где
лов рыбы запрещен.
Но карты, конечно,
проблему не решают. А как ее решить на самом деле
– пока не знает никто в мире. Первая глобальная
трудность, на которую натыкаются разработчики
возможных проектов нейтрализации химического
оружия на дне Балтики, – деньги. По некоторым
оценкам, такие работы могут обойтись в
кругленькую сумму - до 5 миллиардов долларов. Кто
даст эти деньги? Одни считают, это должна сделать
Германия, – отрава-то ведь в основном их
производства. Другие полагают, платить должны
американцы - как одни из главных виновников
сложившейся ситуации. Существуют и
компромиссные варианты: например, мобилизовать
на это финансовые ресурсы Евросоюза.
Но вопрос не только в
деньгах, если бы все зависело только от них,
деньги бы, видимо, нашлись. Вопрос в том, что никто
не может сказать определенно: что же все-таки
надо делать, а что в данном случае делать
категорически нельзя.
Многие специалисты,
например, уверены, что смертоносный груз лучше
вообще не трогать, – результаты могут быть
непредсказуемыми. А в морской воде активно идут
процессы гидролиза, и постепенно
просачивающиеся ядовитые газы нейтрализуются
естественным путем. Другие считают, что надо
строить на дне моря могильники, которые укроют
ядовитые свалки, – что-то вроде саркофага на
Чернобыльской АЭС. Правда, масштабы и
техническая сложность таких проектов, конечно,
намного больше.
Больной вопрос
Занимаются проблемой
затопленного в Балтике хим-
оружия и в Петербурге.
Например, в Центральном конструкторском бюро
морской техники «Рубин» Игоря Спасского.
Анатолий Ефремов встречался по этому поводу с
заместителем главного конструктора ЦКБМТ
Николаем Носовым. Но к согласию они не пришли. В
«Рубине» считают, что ничего со дна моря
поднимать нельзя. Ефремов придерживается другой
точки зрения.
- Восемьдесят процентов
всего затопленного химоружия – это бомбы,
снаряды и мины, - говорит он. – У них достаточно
толстостенные металлические оболочки. В каком
они состоянии, никто не знает, никто их не
исследовал. Они могут быть еще достаточно прочны,
и поэтому их можно поднять – небольшая глубина
затопления позволяет это сделать. На суше
отравляющие вещества можно утилизировать.
Ефремов предлагает то, что
нельзя трогать, законсервировать. Но не с помощью
бетонных саркофагов, а с помощью специального
материала акваполимера - поместить корабли в
полимерные «мешки». Все остальное, что можно без
риска поднять со дна моря, Ефремов предлагает
поднять.
Для утилизации он
предлагает использовать технологию,
разработанную в Российском научном центре
прикладной химии (в прошлом – петербургский
ГИПХ). Предлагает построить для этого
специальный завод. По его соображениям, это можно
было бы сделать на безлюдном острове Мощный в
западной части Финского залива, в 30 километрах от
побережья - в районе Лужской губы. Впрочем, как
отнесется общественность к тому, чтобы помимо
завозимых на территорию России ядерных отходов
тащить в акваторию Финского залива еще и
химическое оружие, предсказать нетрудно.
У Ефремова есть ответы и
на эти вопросы.
- Существующие
технологии позволяют проводить такие работы
практически безопасно, - говорит он. – К тому же
обратите внимание, что сегодня подобные
химические заводы строят в России на расстоянии
всего нескольких километров от густонаселенных
пунктов. А здесь мы говорим об острове, который
находится в 30 километрах от берега. Да и
проводить там все работы я предлагаю не в
обстановке строгой секретности, а под постоянным
контролем всех экологов Европы.
Единственное, что, по
мнению Анатолия Ефремова, делать ни в коем случае
нельзя, – это оставить все как есть. Или
отмахиваться от решения проблемы под предлогом
того, что ситуация у побережья Швеции нас не
касается.
- Нельзя отсидеться в
стороне, - говорит он. - Нельзя забывать о
миллионах россиян, живущих на побережье Балтики.
Это касается всех.
Николай ДОНСКОВ,
Санкт-Петербург
IV.5. ЗАТОПЛЕНИЯ
Как уже упоминалось, затопления официально относят главным образом к Балтийскому морю (1947 г.) и трофейному химическому оружию 145,146 . Эти сообщения к тому же сопровождают политическими изысками.
Из откровений генерала А.Кунцевича:
"Россия на себя не берет ответственности за те затопления, которые являются результатом второй мировой войны. Мы - победители
. Поскольку Россия не имеет затоплений в зоне своих экономических интересов, мы на себя брать проблему обследования этих запасов не будем” 143 .
Генерал-победитель А.Кунцевич был освободжен от государственных обязанностей в России через несколько дней после этих откровений, и его мнение, относить или нет Белое и Охотское моря к зоне экономических интересов России, вряд ли заслуживает интереса.
Обратимся поэтому к точке зрения министра охраны окружающей среды и природных ресурсов РФ, который еще работает в правительстве и числится в Государственной Думе.
В.Данилов-Данильян - Совету Безопасности РФ:
"Министерство, занимаясь сбором, анализом и обобщением материалов, связанных с проблемой уничтожения химического оружия методом затопления на морских акваториях России, пришло к предварительному заключению, что такого рода антропогенному прессингу на протяжении более чем 50 лет подвергались Балтика, Белое, Баренцово, Карское, Охотское, Черное, Японское моря
" 105 .
Известно также замечание генерала С.Петрова, который в протокольной обстановке подтвердил лишь один факт - о "небольших захоронениях" химического оружия в Белом море 141 .
Если же отойти от практически не существующих официальных данных, то выяснится, что в действительности дело обстоит много сложнее. И, как будет показано ниже, непоявление официальных данных не было случайным событием.
Итак, попытаемся нарисовать на основе имеющейся информации более детализированную картину событий 107 .
Точками отправления химических боеприпасов на затопление служили многочисленные сухопутные хранилища 107:
- Покровка-Чапаевск 299 ,
- Леонидовка 191,192 ,
- Горный 79,191 ,
- ст.Обозерская (Архангельская область) 191,192 ,
- Копорье (Ленинградсткая область) 190 и т.д.
Маршруты движения были самыми разнообразными 107:
- со ст.Обозерской - в Северодвинск, Лиепаю, Клайпеду;
- из Копорья - в Печенгу;
- из Чапаевска - в Печенгу, Северодвинск;
- из Леонидовки - в Печенгу, Северодвинск, Таллин,
- из Горного - в Печенгу и на Дальний Восток.
Перевалка этих опасных грузов на морские суда происходила в соответствующих транспортных узлах 107:
- на станции Печенга (Петсамо) в порт Лиинахамари (Мурманская область) - автотранспортом с ориентацией на затопление в Баренцовом и Карском морях; годы - 1959-1962;
- в военном порту Северодвинск (Архангельская область) - с последующим затоплением в Белом и Баренцовом морях; годы - 1947-1956;
- в портах Посьет и Находка (Приморский край) - с ориентацией на затопление в Японском море; годы - 1946,1951,1953,1961;
- в многочисленных балтийских портах Палдиски, Таллин, Лиепая, Клайпеда, Ораниенбаум, Вентспилс - с последующим затоплением на Балтике и т.д.; годы - 1945-1946,1951-1955,1969-1972,1975.
Подчеркнем, что советские порты на Балтике использовались для затоплений химического оружия ничуть не меньше, чем на остальных морях. Однако этот факт показателен в том отношении, что он разрушает официальную версию о "немецком" характере затоплений в Балтийском море (якобы только из немецкого порта Вольгаст 145,146).
Перевозчикамии служили корабли ВМФ с широким привлечением гражданских судов.
Районы затопления с точки зрения официальной информации тоже не являются столь уж неизвестными. Их можно найти, например, на морских навигационных картах, где эти места, как правило, шифровались под "свалки взрывчатых веществ " 53,107 . Два района затопления ОВ под этим шифром значатся на морской навигационной карте Белого моря 107 северо-восточнее Соловецких островов (так называемые районы NN 120 и 121), всего же на этой карте временно закрытыми для плавания обозначены 16 районов. Район затопления химического оружия в 65 милях к юго-западу от Лиепаи на картах обозначен как N 214 с легендой "Затопленные взрывчатые вещества". В районе о.Борнхольм в Балтийском море имеется пометка "Затопленные химические и взрывчатые вещества". В других морях очевидцы называют следующие районы затопления 107: в Баренцовом море - район Шпицбергена, на границе Баренцова и Карского морей - участок моря недалеко от Новой Земли в районе мыса Желания, в Японском море - район южнее мыса Поворотный (от 12 до 20 миль) и т.д.
Армия производила также затопления химических боеприпасов во внутренних водоемах страны - реках, озерах, болотах 190,264 , а также в прибрежных водах морей в тех случаях, когда вывоз химического оружия был практически невозможен (Камчатская область).
Будни болотных затоплений
"Летом 1960 г. в 40 км от Ленинграда близ Копорья химические авиабомбы хранились под сгнившими брезентовыми тентами посреди леса и занимали 4 км 2 . Утечку смертоносных ядов предотвращали с большим трудом. У деревни Лопухинка в болотах вырыли траншеи, выделили взвод, чтобы разогнать местных и городских (собирали морошку и клюкву). В траншеи ставили бомбы и давали по ним ружейный залп: в 50 кг - две пули, в 100 кг - пять. "Готовые" бомбы ручным домкратом валили в траншеи, заполненные болотной жижей. Через два дня дырявые болванки увозили в металлолом. Когда оцепление сняли, военные оградили страшное место щитами с надписью "Стой! Опасная зона". Продержались щиты всего один день, местные растащили их на растопку. И снова ходили на болота по клюкву. И травились, и помирали" 190 .
“Химическое оружие уничтожалось в пяти километрах от Леонидовки на выработанном торфянике - торфяном болоте . Унитожение происходило 2-3 раза в неделю. Химические компоненты сжигались в специальной кирпичной яме, а дым ветром несло на поселок. Полигон, на котором уничтожалось химоружие, не охранялся, и один из местных жителей разобрал кирпичную кладку ямы, притащил домой на тачке кирпичи из “ипритной” ямы. Майор Зыков из отдела по ликвидации химоружия воинской части, который при уничтожении химических боеприпасов получил сильное отравление, впоследствии умер от рака” 264 .
Важно иметь в виду, что затопления в малодоступных болотах Пензенской, Кировской, Томской, Мурманской и других областей производились многие годы, иногда до самого последнего времени и, возможно, осуществляются до сих пор. Особенно опасны в связи с этим опытные образцы химического оружия третьего поколения, о котором населению абсолютно ничего не известно, а будущие поколения, возможно, не будут иметь и документов.
Номенклатура затопленного химического оружия включала советские ОВ в боеприпасах (артиллерийских и авиационных) и иных емкостях. Немалую долю среди затопленного составляли и немецко-советские боеприпасы - те, что были привезены из Германии в конце 40-х гг. и включены в действующий арсенал Красной Армии. С большой вероятностью среди них могли быть и боеприпасы с табуном, а также с азотистым ипритом.
В номенклатуру ОВ советского происхождения, которые были затоплены в различного рода боеприпасах и емкостях, входили:
- иприт Левинштейна,
- иприт Зайкова,
- люизит,
- различные смеси иприта с люизитом,
- вязкие рецептуры иприта, люизита и их смесей,
- синильная кислота,
- фосген,
- адамсит,
- дифенилхлорарсин и т.д.
Номенклатура советских химбоеприпасов, “пропавших” в послевоенные годы, была очень многообразна, даже если ограничиться лишь данными о 4573600 химбоеприпасах, выпущенных в годы второй мировой войны и снаряженных стойкими ОВ кожно-нарывного действия - ипритом, люизитом и их смесями.
Пропавшие химические боеприпасы со стойкими ОВ
- авиабомбы ХАБ-500 с иприт-люизитной смесью - 52000,
- авиабомбы ХАБ-200 с ипритом и иприт-люизитной смесью - 62500,
- авиабомбы ХАБ-100 с иприт-люизитной смесью - 123000,
- авиабомбы ХАБ-25 с иприт-люизитной смесью - 80600,
- артснаряды АХС-76 с ипритом - 698200,
- артснаряды АХС-122 с ипритом, вязким люизитом, иприт-люизитной смесью и вязкой иприт-люизитной смесью - 648600,
- артснаряды АХС-152 с ипритом, вязким люизитом, иприт-люизитной смесью и вязкой иприт-люизитной смесью - 211700
- химические мины М-82, снаряженные ипритом и иприт-люизитной смесью - 1423000
- химические мины М-107 с иприт-люизитной смесью - 2000,
- химические мины М-120 с иприт-люизитной смесью - 175000,
- химические снаряды МХ-13 для гвардейских минометов - 97000.
Вопрос о предоставлении обществу информации о местах морских затоплений и номенклатуре химического оружия, затопленного в зоне экономических интересов России, за несколько лет оброс перепиской.
В поисках правды о морских затоплениях
Министр - народному депутату РСФСР (январь 1991 г.
):
“Ваш обращение о захоронении боевых ОВ в Балтийском море рассмотрено. Выяснено, что захоронения трофейных ОВ производились в 1947 г. В настоящее время по этой проблеме Министерством обороны СССР производится розыск архивных документов
. Д.Язов.
Лубянская ЧК - партии зеленых (ноябрь 1991 г.
):
“Ваше обращение по вопросу о захоронении трофейного химического оружия в Балтийском море в Комитете государствоенной безопасности СССР рассмотрено. Информация по данному вопросу Комитетом государственной безопасности была доложена Президенту СССР в августе 1990 года. По его указанию в феврале с.г. принято решение Государственной комиссии СМ СССР по военно-промышленым вопросам. Во исполнение этого решения заинтересованными министерствами и ведомствами осуществляется поиск архивных материалов.
Зам.Председателя Комитета А.Алейников”.
Лубянская ЧК - Верховному Совету РФ (апрель 1993 г
.)
“В МБ изучены вопросы, связанные с захоронением ОВ на территории России и в примыкающих к России акваториях. В оперативных подразделениях и архивах МБ России документальных материалов по указанной проблеме не имеется. Вместе с тем, нами установлено, что данные по захоронению ОВ находятся только в Центральном Военно-морском архиве МО России
(г.Гатчина Ленинградской области) в деле 320 (фонд 2, опись 03070).
Первый заместитель министра Н.Голушко”.
Из газеты (июль 1994 г
.):
“Молчит господин министр. Молчат и адмиралы, производившие затопления химического оружия в морях, омывающих берега России, в зоне ее экономических интересов. Говорить правду труднее, чем рассуждать о традициях российского флота и офицерской чести
” 302 .
Генерал С.Петров - в Гринпис (ноябрь 1994 г
.):
“Ваше обращение с просьбой о предоставлении информации по номенклатурам и количествам боевых ОВ, захороненных в Советском Союзе, рассмотрено. По мнению минобороны РФ для решения проблем прошлых захоронений химического оружия необходимо специальное постановление Правительства России. В соответствии с положениями Конвенции 1993 года, Россия не обязана предоставлять объявления о химическом оружии, которое было захоронено на его территории до 1 января 1977 года или которое было сброшено в море до 1 января 1985 года
”
Таким образом, за четыре года в вопросах гласности о морских затоплениях советского химического оружия ВХК определился. Его приговор, озвученный генералом С.Петровым, именующим себя Россией, однозначен - информацию населению не давать. Однако, подобные хлопоты ВХК скорее всего напрасны - скрыть от граждан России факты масштабных затоплений химического оружия в зоне ее экономических интересов вряд ли удастся. Даже если ВХК мобилизует для этой цели свой сговор с США о взаимном непредоставлении информации о морских затоплениях, осуществленных в послевоенный период с 1.1.1946 до 1.1.1985 гг. (вписанный для взаимного удобства сторон в международную Конвенцию о химическом оружии). Этот их сговор противоречит Конституции РФ, Закону о государственной тайне РФ и ряду других документов РФ и потому не может и вряд ли будет приниматься гражданами России всерьез.
За нежеланием ВХК предоставить гражданам России факты о морских затоплениях химического оружия стоит вполне прозаическая причина. В Советском Союзе в 70-80-х гг. действовала секретная программа затопления в морях опасных материалов (химических и радиоактивных) 77 . Эта программа ревностно осуществлялась, вопреки действующему международному законодательству. Именно желание скрыть неприглядные поступки тех лет стоит за действиями (и нынешним бездействием) генерала С.Петрова, ряда адмиралов, а также других деятелей ВХК, инициировавших и осуществлявших в свое время эту программу - преступную не только экологически, но и юридически. И в настоящее время заметающих следы исключительно в личных целях.
Очевидцы затоплений - тысячи жителей бывшего Советского Союза (военные химики, военные и гражданские моряки). Они лично участвовали в операциях по затоплению советского 191,192 и германского 80,145,192 химического оружия. И хотя официальных сообщений на эту тему пока не имеется, общество вряд ли будет уповать на ВХК в своем праве знать факты, связанные с экологическими последствиями затоплений химического оружия.
Приведем пример из практики совсем иной географической привязки. Считается, что документы Тихоокеанского флота (ТОФ), относящиеся к затоплению химического оружия, уничтожены и что известны лишь свидетельства очевидцев 81 . На самом деле, следы сохранились.
Так, в приказе командующего ТОФ N 0561 от 27.11.1946 г. получили отрицательную оценку действия руководящих лиц ВВС флота, которые неудовлетворительно организовали затопление 15859 шт. химических авиабомб ХАБ-5с. В результате неумелой работы, как оказалось, случилось массовое поражение команды стойким ОВ . Отчетные документы по этой операции пока не найдены (либо уничтожены, либо утеряны). Планировалось затопление провести в течение 10 дней июля 1946 г., однако из-за отсутствия транспорта оно закончилось лишь к ноябрю. Затопление проводилось в соответствии с приказом НК ВМФ N 00165-45, который уничтожению не подлежит.
История получила продолжение через 13 лет. Район затопления был объявлен опасным для лова рыбы придонными тралами после того, как в марте 1959 г. получили поражение ипритом приморские рыбаки, затралившие вместо рыбы бомбы с ипритом. Соответствующие извещения мореплавателям NN 75 и 76 были даны 26 марта 1959 г., а необходимая информация была внесена в навигационные карты.
В июле 1951 г. в открытом море за о.Аскольд было затоплено 5-7 тыс. ядовито-дымных шашек (вот они - следы пропавшего адамсита ). Документы об этом уничтожены, однако сохранился документ, в котором констатируется факт уничтожения соответствующих документов 303 .
Приказом командующего ТОФ N 0408 от 11 августа 1952 г. устанавливался район затопления партии химических боеприпасов, в том числе 1618 химических мин, снаряженных ипритом - в 20 милях южнее мыса Поворотный. Приказ был исполнен в мае 1953 г.
Обращаясь к общей картине, пока отсутствующей, проанализируем письма жителей России, пожелавших ознакомить общество со своим личным знанием. Здесь приводятся лишь несколько фрагментов из писем и публикаций, содержавших воспоминания участников и очевидцев затоплений химического оружия. Однако и они показывают, что из мозаики фактов складывается вполне убедительная картина.
"В конце 30-х-начале 40-х годов я исполнял должность начальника химической лаборатории Тихоокеанского флота (ТОФ). На складе ТОФ хранилось тогда много технического, неочищенного иприта (речь идет о партии в 98,5 т иприта, которая была изготовлена на заводе N 91 в 1936 г. и направлена на химсклад ТОФ N 300 188 - Л.Ф.). Склад этот находился в урочище и представлял собой открытую бетонированную площадку, на которой лежало более 200 стандартных стальных бочек с ипритом по 250 л в каждой. К началу 40-х годов вещество в этих бочках потеряло текучесть, его нельзя было бы перелить в снаряды и бомбы. Это было очень опасное, но совершенно непригодное к использованию ОВ. В соответствии с правилами его "списали" с вооружения. И тут разразилась война с Германией. В таких условиях мы и получили в первых числах июля 1941 г. из Москвы приказ - затопить иприт. В назначенный день в уединенную бухту возле склада с ОВ пришли два старых тихоходных тральщика, береговая команда грузовиками возила бочки с ипритом к причалу, а морская - принимала их и уладывала на палубе. Рейс был совершенно секретный. Мы шли несколько часов, и были примерно в 200 км от Владивостока, когда последовала команда. Бочки с ипритом лежали вдоль бортов кораблей на рельсах для минных тележек. Матросы подкатывали бочки одну за другой к корме, где у них отвинчивали пробки , чтобы не оставалось запаса плавучести, и сталкивали за борт. Вскоре после "операции" из наших вод ушла прекрасная рыба - иваси. Иваси снова появились у наших берегов лишь в 80-е годы" 81 .
"В прошлом с одного из складов химического оружия близ города Находка, старые емкости с ипритом, которые грозили проржаветь, вывозили на плавсредствах в воды близ Находки (залив Петра Великого), сбрасывали в воду и расстреливали с целью их затопления".
"Был 1961 год. Я работал на т/х "Н.Островский" ДВ пароходства. Однажды судно сняли с какого-то рейса и направили в Посьет. Каждому из членов экипажа выдали индивидуальный противогаз. А потом выход в море и в каком-то квадрате Японского моря производилась выгрузка груза. А груз оказался обыкновенными бомбами с химической начинкой. Район выгрузки на карте назывался "свалкой взрывчатых веществ ". Все делалось только ночью. Работали мы около месяца, сделали три рейса".
"В 1945-1946 гг. я служил командиром транспорта (отдел вспомогательного флота КБФ). Периодическая бункеровка происходила в порту Ораниенбаум, на угольном причале. Это мол, прикрывающий гавань. По молу проходила железная дорога, по которой и доставлялся уголь. В одну из бункеровок я обратил внимание на груз, лежавший на конце мола, внимание привлекла необычная маркировка. Весь груз - ящики, бочки - имел цветные метки (полоски) - синие, красные, желтые и др. в различном сочетании. Командовал армейский капитан. Он сказал - это ОВ, грузим на баржи, вывозим в залив и вываливаем на меридиане Таллина ".
Из писем участников и очевидцев затоплений
"Мы занимались вывозом боеприпасов с мая 1951 по ноябрь 1955 года. В Таллинском порту перегружали авиабомбы из эшелонов на баржи тамошнего морского пароходства, зафрахтованнык Министерством обороны. Насколько я знаю, боеприпасы топили прямо в акватории порта, а некоторые отвозили в район острова Саарема . Некоторые бомбы были расстреляны для облегчения затопления" 192 .
"Я служил в поселке Печенга с 1959-го по 1965 год. 2 года в летний период, когда солнце не заходит за сопки круглые сутки, я со своим мотострелковым взводом занимался выгрузкой химических авиабомб на железнодорожной станции Печенга, погрузкой их в автомашины нашего автобата. В кузова тяжеловозов - опилки, на них и грузили, затем 18 километров до причала, складирование. С прибытием морского судна - погрузка в трюмы опасного груза. Для большей вместимости бомбы освобождали от ящиков: немецкие с табуном - 100 и 250 кг, русские с ипритом и люизитом и пр. Русские бомбы упакованы просто: деревянные рейки обиты проволокой, а немецкие с табуном в отличных ящиках, все это сжигалось. Прибывало по эшелону в 3-4 дня. Как нам сообщали члены команды, эти бомбы отправляли в район Новой Земли и опускали в морскую пучину".
"Я проходил военную службу с 1959 г. до 1964 г. в Мурманской области. В нашей части был взвод химической защиты. Он принимал участие в обеспечении безопасности при перевозках. Началась работа где-то с мая 1960 г. до сентября и так же в 1961 г. Эшелоны шли один за другим, работали водители круглые сутки, возили химические боеприпасы всех видов, устаревшие. Вагоны приходили со всего Союза на ст.Печенга Мурманской области. Потом их грузили на автомобили и возили в порт Лиинахамари, а там грузили на баржи и увозили в неизвестном направлении и так два северных лета, и днем и ночью, и в будни и в выходной".
"Возили эшелонами авиабомбы в Печенга-Петсамо, выгружали их в основном в Печенга-город, это было в 1959 г., мы уже их топили, а топили недалеко от Лиинахамари. В Печенге их грузили на баржи, катерами военными отбуксировали в море, там мы их "раздевали", то есть вытаскивали их из ящиков и уже "голыми" кидали за борт. Как нам гнало тюльку военное начальство, на дне моря имеется глубокая впадина, через которое проникают подлодки, поэтому есть приказ завалить эту впадину. Тару возили обратно на Печенгу-станцию и грузили в вагоны, отправляли на Большую Землю. Бомбы сохранились в то время довольно хорошо, как новые были. Об этой операции знают очень многие".
Из писем участников и очевидцев затоплений
"Я, бывший матрос Северного флота, 32 года назад (письмо датировано 1992 г. - Л.Ф.) откликнулся на призыв добровольно - обещали, что после выполнения Правительственного задания я буду демобилизован. Из порта Печенга (Петсамо) мы вывозили авиационные бомбы, начиненные ипритом и люизитом, которые уже хранить было нельзя из-за утечек (проржавели) и топили их в Карском море , за 80 параллелью, а оттуда, как нам говорили, течением все это уносило в Канаду. Те, которые не тонули, мы расстреливали. Работали в легких водолазных костюмах, запах чеснока ощущали. Воздух был разрежен, связь прерывалась, спасательной службы не было организовано (в случае чего мы погибали), кислорода не хватало, десны кровоточили, выпадал волос. Но уже в другие рейсы, пройдя Карские ворота, мы были встречены плавающими ледниками и айсбергами, а команды никакой не было, поэтому мы эти бомбы топили тут же у острова Новая Земля. В настоящее время я инвалид, мне 55 лет".
"Осенью 1962 г. я проходил службу в Мурманском батальоне связи солдатом. Однажды нас повезли в порт на разгрузку. Из вагонов мы разгружали ящики длиной до 3-х м и шириной метр. Ящики были черного цвета с четырьмя ручками, с запломбированным замками, с надписями на немецком языке. Весом они были до 200-300 кг. Мы узнали, что в ящиках были бомбы с ипритом. Ящики с бомбами мы складывали в штабеля, а другая команда грузила их на суда. Третья, спецкоманда, в противохимическом обмундировании отправлялась на судах в район Новой Земли , где бомбы сбрасывались в море. Хранение ипритных бомб на складах стало опасным из-за окончания срока хранения и возможности утечек. По рассказам ребят из спецкоманды, при выгрузке бомб в море некоторые давали утечку".
"В августе 1960 г. мне, курсанту Мурманской мореходки, проходившему практику на теплоходе "Кашира", пришлось принять участие в одной операции по захоронению химических боеприпасов. Вместе с "Каширой" действовали еще два теплохода, приписанные к Архангельску. Теплоходы совершили по три рейса, грузы сбрасывали северо-западнее Новой Земли " 287 .
"Операция по захоронению проходила и летом, и в начале осени 1954 г., примерно 3-4 месяца. На погрузке было задействовано достаточно много людей - от батальона до полка. Солдаты работали круглосуточно, благо летом на Белом море ночью светло, как днем. Эшелоны со снарядными ящиками разных размеров приходили в военный порт в Северодвинске, где грузились на большегрузные баржи. Баржи уходили в море и возвращались через 10-12 часов порожними. Ходили упорные слухи, что это химическое оружие, тем более что именно в это время проходило фронтальное перевооружение нашей армии".
Из писем участников и очевидцев затоплений
"После окончания училища в 1961 г. мы были направлены матросами на суда Севморпароходства. Мой друг Владимир был направлен на пароход "Могилев", на котором они в течение навигации вывозили и сбрасывали в Белое море снаряды и бомбы. Были среди них и химические, так как заставляли их работать в противогазах. Все работающие на этом судне давали подписку о неразглашении и получали намного больше нас, работавших на судах, перевозящих обычные грузы. Минимум два парохода в течение нескольких навигаций вывозили такой же смертоносный груз и сбрасывали в Белое море".
"Когда я находился в армии, меня лично и других командировали в 1961 г. в Чапаевск , где находились трофейные немецкие бомбы. Мы несколько тысяч бомб загружали в железнодорожные составы. И нам кто-то говорил, что их будут топить в Белом море".
"Уже известно, кто вез химические авиабомбы, кто их сбрасывал в море. А я сообщу, что я их грузил, служа в армии в 1961-1962 гг. в химических войсках Приволжского военного округа. Эти авиабомбы были с отравляющим веществом жидким. Они были немецкие, сделанные в 1937-1938 годах. Мы их грузили в составы из складов на территории Куйбышевской области. Нам говорили, что их в море будут бросать".
Таким образом, в настоящее время первичная картина затоплений советского химического оружия (хронология и география) может быть воссоздана достаточно надежно.
Итак, о прошлых операциях по уничтожению химического оружия в России уже известно немало. Очередь за властью, за официальной информацией.
По Конвенции о химическом оружии, боевым химическим оружием продолжают считаться даже те боеприпасы, которые были захоронены после 1.1.1977 г. и затоплены после 1.1.1985 г. Соответственно, они подлежат декларированию. В то же время для химического оружия, которое было выведено из оборота в более ранний период (захоронено в 1946-1977 гг. и затоплено в 1946-1985 гг.), обязательное декларирование не предусмотрено.
Понять мотивы этого решения можно, поскольку именно в этот период ряд западных стран произвели затопление в международных водах больших количеств химического оружия и потому были бы непрочь обезопасить себя от дипломатических осложнений, связанных с угрозой международной экологической безопасности. Однако принять эти мотивы нельзя, поскольку они не имеют отношения к внутренним делам и национальным интересам России.
В указанные годы бывший Советский Союз производил интенсивные захоронения химического оружия на собственной территории и затопления в зоне собственных экономических интересов. Поэтому нет никаких причин для сокрытия этих действий от населения России и других стран СНГ. Обществу нет дела до психологического раздвоения властей России , чье отношение к населению и к международным обязательствам оказалось как бы в противоречии.
Подчеркнем еще раз, что в экологическом смысле опасно любое химическое оружие, в том числе закопанное и затопленное в годы, выведенные за скобки Конвенции по химическому оружию. И общество должно быть о нем осведомлено в полном объеме. Если же государственные органы России не собираются информировать об этом экологическом оружии своих зарубежных партнеров по переговорам, это их международно-дипломатическое дело - к прямым интересам жителей России оно прямого отношения не имеет.
Население России должно знать все.
